"Иван Михайлович Шевцов. Семя грядущего (Роман, дилогия #1) " - читать интересную книгу автора

в ночи.
Лейтенант стоял на опушке рощи и ждал не столько Федина, который так
безбожно отстал, сколько старшего наряда, который должен был доложить ему
обстановку.
В кустах послышался резкий шорох. Глебов достал из кобуры пистолет и
не успел произнести обычную в таких случаях фразу: "Стой, кто идет?" -
как у его ног оказался Смирный - приветливый, виноватый, угодливый.
Глебов жестом приказал ему сидеть рядом, прислушался, во, кроме шагов
удаляющейся Бури да торопливого галопа Федина, ничего не было слышно.
"Почему нет наряда? Преследуют? Вышли к реке?" - только было подумал так,
и в тот же миг возле берега вспыхнула яркая ракета, осветив речную гладь
и прибрежную полосу. Глебов понял: наряды пытаются блокировать берег, не
допустить нарушителя к реке. Не дожидаясь Федина, он взял овчарку за
ошейник и приказал: "Ищи! Вперед!" - направляя Смирного в сторону реки.
Отпустил ошейник и побежал вслед за собакой. Вот когда был полезен
покладистый нрав Смирного. Глебов зная, что пограничников собака не
тронет и набросится лишь на чужого.
Ракеты периодически освещали берег. Зенон Шидловский сидел в кустах
в каких-нибудь ста метрах от реки и лихорадочно соображал, что ему делать
дальше. В его положении выход был один - решительным броском выскочить на
берег и плыть на ту сторону. На этом и строились его расчеты. Он знал,
что на том берегу его сегодня ждут; не зря же вчера ночью он разводил
костер на правом фланге заставы. Зенон шел не с пустыми руками: он нес
важные сведения о дислокации советских войск у границы. Сведения эти
очень нужны были гитлеровской разведке.
Зенон - самый младший из братьев Шидловских. Он молод, силен, смел.
На нем поверх легкой кожаной куртки пробковый пояс. В руках у него
маузер, в обойме десять патронов. Рука у Зенона твердая, он не
промахнется. Так чего ж задержался он здесь, в кустах, чего медлит? Ведь
каждая потерянная им минута на руку пограничникам.
Вдруг что-то зашуршало, стремительно, напористо, бросилось в его
сторону. Зенон дважды выстрелил в упор. Раздался резкий жалобный собачий
визг, покатился назад, все дальше и дальше. Пуля попала Смирному в кромку
уха, прошила насквозь, как лист бумаги, и до смерти напугала доверчивого
пса. Зенон мгновенно сообразил, что тот, кого он больше всего боялся - о
пограничных овчарках он всегда думал с ужасом, - теперь ему не страшен.
Тогда он бросился к реке, выскочил на берег, но тут новая ракета осветила
его и прижала к земле. Прижала лишь на мгновение. И не успела угаснуть,
как он уже поднялся и плюхнулся в воду, и в этот момент его догнали обе
пули, выпущенные Емельяном Глебовым из пистолета ТТ.

2

Новость была совершенно секретная, и это давало право Глебову не
посвящать в ее содержание никого на заставе, в том числе и Махмуда
Мухтасипова. Это вовсе не значило, что начальник заставы не доверял
своему заместителю. Напротив, в лице Махмуда Емельян видел товарища,
друга, верного помощника. Но в данном случае он хотел сам, без всякой
суеты, тревоги и прочих треволнений справиться с убийцами. Прежде всего,
ему даже не представлялось, как и при каких обстоятельствах постороннее,