"Иван Шевцов. На краю света (Повесть) " - читать интересную книгу автора

"Тут у нас условия: харч хорош, ночь длинна и керосин не всегда
завозят".
Поселился он на острове восемнадцать лет тому назад, еще безбородым,
крепким мужчиной. Поселился не на год и не на два, а на вечные времена.
Ступив на камень острова, покрытый бархатом мха, ползучей березы, морошки и
каких-то неизвестных ему ягод, он степенно, по-хозяйски осмотрелся, увидел
большой дубовый крест над скалистым обрывом, решительно направился к нему.
Попробовал прочитать изрядно смытую двумя столетиями надпись. По обрывкам
слов понял, что здесь во времена Петра Великого потерпели крушение
российские мореходы.
Жена робко, с озабоченным выражением спросила, чья это могила? Он
ответил:
"Не могила, а памятник прадедам нашим. - И поняв, какие тяжелые думы
объяли женщину, прибывшую по своей доброй воле "на край света", вдруг
смягчившись, обнял ее и сказал успокаивающе: - Ну, будет, пойдем. Посмотри
туда - там Северный полюс, совсем близко".
Она взглянула на низкий белесый горизонт, залитый морем и небом, и
спросила:
"Значит, это и есть край земли?"
Дубовый крест петровских времен стоит и поныне и еще простоит, может,
сто лет, а на другом конце острова есть кладбище: три могилки. В одной
похоронен двухлетний мальчик, самый младший сын Ульяна Евдокимовича, в
другой - его четырехмесячная внучка, а в третьей - солдат-артиллерист,
случайно сорвавшийся со скалы.
Мы должны были спешить на остров и как можно быстрей доставить хирурга,
чтобы на маленьком кладбище не оказать четвертой могилы.
Это случилось сегодня. Один из сыновей Ульяна Евдокимовича, бесшабашный
гуляка-парень, выпил больше, чем полагается, и решил навестить
соседей-батарейцев. В потемках да к тому же в метель он сбился с тропинки и
забрел на артиллерийский склад. Часовой, солдат первого года службы, заметил
мелькнувший среди снежной мути силуэт человека, дважды окликнул его. Ответа
не последовало. Он дал предупредительный выстрел вверх. Парень невнятно
выругался и опрометью бросился в сторону. Тогда часовой выстрелил в него и
попал в грудь.
Ранение было тяжелым, в счастливый исход мало кто верил. На острове с
нарастающей тревогой и нетерпением ждали хирурга.
Он пришел на корабль, запыхавшийся, взволнованный, внешне ничем не
примечательный человек, от которого ожидали подвига, и представился тихим,
неуверенным голосом:
- Лейтенант медицинской службы Шустов.
Василий Шустов, светлобровый, застенчивый юноша, с мелким круглым
лицом, тот самый хирург, от которого сейчас все ждали чудес, стоял рядом со
мной на верхней палубе, держал в руках небольшой чемоданчик с инструментами.
Я предложил ему спуститься в мою каюту: нечего без толку мерзнуть здесь,
наверху. Он послушно подчинился.
Комдив поторапливал: начался прилив, и мы должны были поспеть войти в
бухточку во время "большой воды".
Сильно раскачиваясь, корабль отвалил от пирса, и навстречу нам в
сумерках занимавшегося снежного полярного утра побежали сердитые волны. Я
представил, как трудно будет спустить шлюпку и перебросить на берег хирурга,