"Лидия Шевякова. Дуэт " - читать интересную книгу автора

она теперь бросится к нему, Герман обязательно подумает, что, когда он был в
беде, она не хотела быть с ним, а теперь, когда он на коне, она за ним
побежала. Нет, нехорошо. Она развернулась и пошла прочь. Получай сполна.
Она шла по заснеженным улицам, плакала, и слезы сразу застывали на
щеках в тоненькие ледяные бороздки. Ей было очень себя жалко. "Это все
родители виноваты.
Он позвонил на следующий день.
- Тебе не понравилось?
- Ах! Гера, это было потрясающе!
- Тогда почему ты не звонишь, не ждешь меня с цветами у подъезда? Что,
стыдно? У тебя есть три минуты, чтобы спуститься. Пока.
- Г-е-е, - только протянула Анна, но в трубке снова гудки. Она, даже не
взглянув на себя в зеркало, опрометью бросилась вниз по лестнице, боясь
опоздать, если будет дожидаться лифта. Когда она, запыхавшись, добежала до
первого этажа, он уже стоял в подъезде, прислонившись плечом к батарее.
- Ты опоздала на полминуты, - строго указал он ей и распахнул объятия.
Наступил 1983 год. Антонов еще беспечно распевал официальный шлягер
"Под крышей дома твоего", но в глубине, под скорлупой официоза, уже зрели "Я
вызываю капитана Африка" и "Рок-н-ролл мертв, а я еще жив". Андропов боролся
с прогульщиками и устраивал проверки, похожие на облавы на мирных, но
нетрудолюбивых жителей, со строгими допросами, что они делают в рабочее
время на улицах, в магазинах и кафе, не говоря уже о банях. Цены на водку
упали с пяти рэ аж до четырех семидесяти. Счастливые обладатели импортных
видео храбро вступили в мир кровожадных боевиков и "Греческой смоковницы",
еще не зная, что за это можно схлопотать до семи лет, и недоумевая, почему
более осведомленные переводчики сплошь гнусавят, зажимая себе нос прищепкой.
А по отеческому ящику прорвались душещипательные "Чучело" и "Пацаны" с
крамольной идеей "неужели большинство может быть неправым?", и победно
прокаркала надолго покорившая всех своим "ангельским, должно быть, голоском"
пластилиновая ворона Татарского. Что дальше? Открыли Петродворец,
мини-пекарни с длинными французскими батонами и МЖК. Да вот еще, утонул
"Александр Суворин" на Волге, но об этом никто не знал, как почти никто не
знал о подлодке "Комсомолец" и "Адмирале Нахимове". У нас так много народу,
что, сколько бы ни погибло, все равно людьми хоть пруд пруди. И прудят. Все
забылось. Остался только анекдот:
- Ты знаешь, адмирал Нахимов утонул!
- Д-а-а? А чего он такой старый купаться полез?
У Германа было много гастролей. Он все время мотался, выступал то в
столичных республиканских кабаках, то в сельских клубах и областных Домах
культуры, не забывая отовсюду слать ей каждый день коротенькие письма.
Некоторые из них приходили уже после его возвращения, и их было особенно
забавно читать. Эти весточки щебетали вокруг нее, словно маленькие птички,
не давая вырваться из сладкого плена. Анна боялась кочевой круговерти,
скрывала от родителей свой роман ("зачем тебе нужен этот мезальянс?") и
аккуратно переползала с курса на курс, пару раз даже приведя домой
ухажеров - больше для отвода строгих родительских глаз. Она не тяготилась
своей, вернее родительской, жизнью, а просто тянула ее, как хорошо
упакованный воз по гладко утоптанной дороге. Герман перебивал ее размеренную
иноходь рытвинами и ухабами настоящего целика, поросшего иван-чаем и
обманчиво пушистым, еще не успевшим заматереть репейником.