"Николай Шипилов. Мы - из дурдома" - читать интересную книгу автора

Это, да, ты?
Но кот посмотрел в его сторону так, будто сплюнул. Человек же с
плотницким топором отвлекся. Тогда неуловимым движением Юра вырвал из рук
дерзкого юнца орудие предполагаемого злочиния, а затем уже бесшумно
растворился в синеющем к ночи сибирском воздухе. Откуда-то из-под небесных
стропил донесся до слуха парней голос Юры, похожий на лесное эхо:
- Нас ведь, да, драться не учили - нас, да, учили убивать! Ать!..
Ать!.. Два! Горе - не беда-а-а...
И лишь на том месте, где мгновение назад партизанил мой друг Юра,
произошло легкое завихрение воздусей. Отряд кавээнлеристов постоял у
придорожного поребрика, как на краю могилы любимого друга: с опущенными
главами без шапок. Шапки с них сдуло - шапки, они с печальной укоризной
валялись на снегу. Остались на грязном снегу и втоптанные в него обрывки
плакатов с бесчисленных бигбордов полуторамиллионного города да трепещущие
на всех мыслимых ветрах прошлогодние листочки на ветках деревьев. Да еще,
может быть, гулкая пустота внутри и долги по квартплатам. В оторопи они
поглазели на упавшие в снег очки Юры, а потом слаженно пошли отлить. Лишь
один из всех захорохорился:
- Не-е, мужики! - говорит. - Ну, бывают же такие вот старые жулики,
типа Кио, а! И кто знает: много таких вот старых отморозков в нашем
Академгородке?
- Тих-х-хо ты! - озираясь, одернул его приятель за полу полушубка. -
Лукавый это был! А с виду-то - прямо Николай-угодник. Во лабуда!
- Лабуда... Хорошо, не утащил никого в... это... в никуда. Вернется да
так расскажет, что уши в тубуса посвернутся!
Тут из белесой космической выси прилетела и туго шлепнулась оземь лисья
шапка конопатого. Да так саданулась, что лопнула по швам и скрепам.
Конопатый не стал за ней нагибаться, а перекрестился и сказал:
- Пропал топор, и слава Богу! Куплю себе электролобзик по картону,
перфоратор по пластилину и новую кожаную шапку. Да-а, мужики! Вот и попили
мы, блин, пивка!

3

Пришло время рассказать об одной из странностей психики Юры Воробьева.
Она в том, что после своих нечастых уже перелетов Юра страдал явлением
противоположным бессоннице. То есть он засыпал моментально и так крепко, что
какому-нибудь - чур, чур меня! - Лонго легче было покойника поднять, чем
разбудить моего Юру. И случись так, что, опять приземлившись "мимо тазика",
он оказался в купе поезда, следовавшего по графику на запад федерации.
Вероятно, изъятый у сибиряков топор повлиял на неведомый миру гирокомпас
летуна.
- Превед, да, зайчеги! - нагло говорит усталый Юра. Сам, будучи зайцем,
он садится на свободную нижнюю полку, чувствуя, как его клонит ко сну.
Попутчики - двое мужчин и одна девушка - были подозрительно улыбчивы.
Они улыбались ему из полумрака купе так, словно говорили: "Спи, наш ты
дорогой! Мы позаботимся о твоих денежках!" Встала важная проблема не заснуть
и не дать себя обокрасть. Юра достает из-под полы топор, из кармана куртки -
точильный брусок и в течение часа, так же молча, его точит. Попутчики
улыбаются еще шире. Проверив ногтем остроту топора, Юра кладет его под