"Петр Ширяев. Внук Тальони " - читать интересную книгу автора

конюшни, манеж, устроил выводку всех лошадей и после пригласил к обеду. За
обедом Лутошкин несколько раз пытался заговорить с Бурминым, но Бурмин в
ответ лишь вскидывал на него глаза и молчал. От Адель Максимовны узнал потом
Лутошкин, что Бурмин никогда не разговаривает за едой. И в этот раз разговор
начался после сладкого, когда подали кофе. Начал Бурмин разговор фразой из
письма Лутошкина:
- "Наездник из грубого сырья создает формы..." - Проговорил, помешал
ложечкой кофе, отхлебнул и поднял глаза на Лутошкина. - Я предоставляю вам,
Олимп Иванович, полную свободу в вашей ответственной созидательной
деятельности в моем заводе. Хозяин в конюшне - вы!
Эту же фразу Бурмин повторил и при окончании разговора в кабинете, куда
он провел Лутошкина, чтобы показать ему библиотеку, диаграммы и записи,
рисующие жизнь завода.
И добавил:
- Я предоставляю вам также свободу делать разумные расходы,
способствующие наилучшей выработке орловского рысака.
Для Лутошкина началась новая жизнь. Завод был поставлен образцово.
Работа с молодняком требовала большого напряжения от наездника,
внимательности и знаний. Многому пришлось учиться в процессе работы -
воспитание молодняка было для него делом почти незнакомым. В отличие от
других наездников, в огромном большинстве своем безграмотных и не знающих ни
одной книги, он много и усердно читал специальной литературы о лошади. В
библиотеке Бурмина был прекрасный подбор книг по всем вопросам, имеющим
отношение к лошадям. И сам Бурмин, в частых разговорах с ним, обогащал его
ценнейшими сведениями о том, как воспитывается рысак за границей, об
устройстве там манежей, ипподромов, тренировке и пр. В короткое время
Лутошкин приобрел ту уверенность в своих действиях, которая возможна только
при взаимной проверке теории и опыта. Лошадь стала для него ближе, понятнее,
и молодняк в его руках заметно стал прогрессировать.
Свободного времени у него почти не было. А когда оставалось, - его
вдруг охватывала тоска. Тоска от безлюдья. Словно внезапно проснувшись, он
вдруг с ужасом замечал, что вокруг только лошади, только лошадиные слова,
мысли и разговоры... Откуда-то из другой жизни доходили сюда слухи о войне,
поражениях, каких-то изменах высоких лиц и гасли здесь, как в безвоздушном
пространстве. И опять ржали лошади, ржали жеребцы, ржали кобылы и отъемные
жеребята, и по-лошадиному виляла задом Даша, проходя мимо флигеля в баню.
А Бурмин, поглаживая квадрат бороды, самодовольно улыбался удачному
выбору наездника, безвыходно находящегося то в конюшне, то в манеже, то
просиживающего напролет ночи за чтением толстых фолиантов из его библиотеки.
"Граф Алексей Григорьевич Орлов-Чесменский создал несравнимого
орловского рысака. Наша задача - изъять орловского рысака из рук
наездников-чужеземцев путем создания национального русского мастера езды", -
записал он в одну из своих многочисленных тетрадей и в этот же день увеличил
вдвое жалованье Лутошкину.
Два раза в неделю Бурмин приходил в конюшню на утреннюю уборку, и
каждое его посещение сопровождалось всегда своеобразной церемонией, как бы
подтверждающей слова, сказанные им Лутошкину на другой день его приезда в
конный завод: "Хозяин в конюшне - вы". Подойдя к главному входу в конюшню,
Бурмин терпеливо ждал, пока не выйдет к нему навстречу Лутошкин, извещенный
о его приходе конюхами. Лутошкин не всегда торопился встретить хозяина,