"Вячеслав Шишков. Емельян Пугачев (Книга 3) [И]" - читать интересную книгу автора

скосоротившись, повалился на колени:
- Милостивец, батюшка! Не губи, выдай... Самонужнейшие дела у меня в
Казани.
- С пустыми руками к воеводе не ходят. Нет, не дам...
- Я твоей супруге поросёночка живенького принёс. Сосунок. К Рождеству
Христову выкормишь.
- Поросёночка? Сам ешь. Не больно корыстен поросёнок твой. Ступай с
богом, не дам.
- Батюшка, воевода пречестной! - взмолился Долгополов. - Я ныне
человек разорившийся, панкрут, сам изволишь знать... А в дороге чаю дела
поправить, может, паки богатым стану, паки откуп в Питере сниму, золотом
засыплю тебя, отец.
- Ты на посуле, как на стуле... Знаю тебя, хлюст ты... Ступай!
Воевода встал и ушёл в покои, захлопнув дверь.
Долгополов покачал сокрушённо головой, вышел ни с чем на улицу.
Сумерки сгущались. На западе широкая заря стояла. На жёлтом небе, как на
золоте, синели маковки церквей и колоколен. Будочник, взгромоздившись на
приставленную к столбу лестницу, оправлял фонарь, подливая в него
конопляное масло. На мрачно прошагавшего Долгополова рыжая шавочка
пошавкивала. На душе у Долгополова кошки скребут. Ну да ничего, он этого
воеводу-хабарника ещё уломает.


- А ну-ка, стукнусь к Твердозадову, авось ещё не дрыхнет, авось
деньжат с него сдёрну; без деньжат куда пойдёшь, - вслух подумал
опечаленный Остафий Трифонович.
Купец Абросим Твердозадов канатную фабричку имел, почитался в больших
тыщах, недавно кирпичную церковь старообрядцам пожертвовал, но был груб,
суров и на руку дюже ёрзок. Во Ржеве до пятнадцати таких канатных
завезений, купцы делали из конопли верёвки самым незатейливым способом, а
в работных людях у них городская голытьба да оброчные крестьяне.
Подошёл Долгополов к кирпичному двухэтажному дому. Над дубовыми
воротами крест восьмиконечный врезан, под ним - медный складень. Постучал
в калитку, спросил дворника:
- Сам-то дома?
- Дома. Токмо ной у него в поясах, спину пересёкло, кажись, лежит.
По блоку злющий кобель на цепи взад-вперёд сигал и люто лез на
оробевшего купца. Творя молитву от укусов песьих, Долгополов на чёрное
крыльцо, дёрнул в кухню дверь - не подаётся, дёрнул со всей силы - плохо
заложенный крючок слетел, дверь разом распахнулась. Долгополова обдало
паром, как из бани. Он шагнул в кухню и, чтоб тепла не упустить, захлопнул
за собой дверь. Два сальных огарка сквозь пар чадят. Опершись о печку
руками, согнув широкую красную спину (бородатую с плешью голову вниз),
стоял голый человечище, хозяин Абросим Силыч Твердозадов, а его дородная
красавица жена, тоже голая по пояс, в какой-то коротенькой юбчонке, со
всем усердием и с молитвенным от немощи причётом растирала редькой
поясницу супруга своего. Голый человечище кряхтел, охал, жалостно
постанывал.
И лишь захлопнул вошедший Долгополов за собой дверь, вспугнутая
хозяйка с визгом: "Ой-ой, кто это такое впёрся?" бросилась в покои, голый