"Евгений Шкловский. Заложники" - читать интересную книгу автора

солнце трава!
Нет, нужно было что-то делать, нельзя уступать! Виталий вскочил, еще
раз окинул взглядом предвечернюю красоту городка, ставшего частью его
самого, напряженно, словно в последний раз, как будто кто-то прямо сейчас
мог отнять ее у не-го, - запомнить! Надолго, навсегда, чтобы т а, другая,
тоже порыжевшая трава с похожим дурманящим запахом, который он только что
так остро ощутил, не оттеснила, не закрыла, - запомнить!
Конечно, Виталий понимал, что Серебрянников не Ларин, у того были
мозги, ум, а Игорь Петрович - прекрасный человек, замечательный художник, но
для борьбы этого было мало. Тут необходимо было, чтобы человек разбирался в
системе, знал ходы и выходы, тактик, стратег, как Ларин. А Игорь Петрович
легко воспламенялся, мог наговорить резкостей, что иногда только портило.
Слишком прямолинеен, прямодушен, резал правду-матку в глаза...
И еще эта серебрянниковская идея, не насчет спасения города, а вообще,
они с отцом Александром спорили, и хотя оба были глубоко верующими людьми,
священник идею Игоря Петровича не принимал, говорил, что это вредная ересь.
Идея же состояла в том, что мир теперь - именно мир, ни больше ни меньше,
город их тут не при чем - может спасти только жертва, какая-то немыслимая
жертва, которая должна быть принесена.
Вернее, он считал, что мир может спасти какое-то неведомое действие,
может быть, поступок, который и искупит грехи человечества, как когда
распятие Христа. Пока это действие - загадка, которая задана человечеству,
но когда-то она будет разгадана - и тогда произойдет самое главное,
самое-самое, к чему человечество шло с такими страшными муками. Тогда-то все
сразу и разрешится. По словам Серебрянникова, времени до этого момента
оставалось совсем немного, он был убежден, то есть они уже физически жили в
этом времени, сроки подошли, но критической точки еще не достигли.
Почему, говорил Игорь Петрович, почему люди все чаще вспоминают о конце
света? Потому что они чувствуют, что момент близок, но они не понимают, что
близок не конец света, а именно момент последнего Действия. Свершения.
Ларин, тот в богословских спорах Серебрянникова и отца Александра
участия не принимал, он вообще скептически относился к идеям Игоря
Петровича, но зато чрезвычайно ценил его как художника, говорил, что таких,
как Серебрянников, в стране раз, два и обчелся. Что придет время, когда о
нем заговорят во всем мире, а они будут гордиться, что знали его достаточно
близко.
Сам Серебрянников к своему творчеству относился легкомысленно, в том
смысле, что раздаривал не только эскизы, но и картины направо-налево, -
бывало, что оставался ни с чем, так что даже показать нечего, когда вдруг
кто-нибудь наведывался. Ничего готового.
Ларин, у которого набралась целая коллекция, довольно внушительная,
серебрянниковских работ, подаренных тем или купленных, ругал Игоря, что тот
совершает безрассудство, что нельзя так со своими работами, по-настоящему
сердился, а однажды они даже всерьез поссорились. Но обычно Серебрянников на
упреки Ларина, которого, кстати, в этом поддерживал отец Александр, на их
упреки только ухмылялся в бороду и, смущенно покашливая, отвечал, что
уповает на Провидение, и если в его мазне есть что-то, то Кто дал, Тот и
сохранит.
Виталий любил Игоря Петровича не меньше, чем Ларина, просто Ларин был
ему понятней и потому ближе, все-таки и он тоже имел отношение к медицине, а