"Евгений Шкловский. Заложники" - читать интересную книгу автора

серебрянниковский дар витал где-то в горних высях - не дотянуться. Ему
нравилось наблюдать, сидя где-нибудь в уголке его мастерской, как тот пишет
свои картины, как расхаживает вокруг мольберта, мыча что-то неразборчивое
под нос или раскуривая свою знаменитую боцманскую трубку, а то вдруг
замирает и с тихой потусторонней улыбкой смотрит, смотрит, вглядывается
туда, в холст, а может, за него, а скорей всего - в себя. В то, что только
он один и может видеть.
Сейчас же Серебрянников нужен был Виталию от отчаяния. Он должен был,
не мог не знать, что Ларин уезжает и что... дорогу начали строить. Что он
думал обо всем этом - вот что нужно было срочно узнать Виталию. Может, у
того имелось, что сообщить ему, обнадеживающее, ради чего он пошел бы на
любое дело - только бы!..
Игоря Петровича он застал на застекленной террасе в состоянии
неожиданном. Тот был багров, словно распарен, лицом, с всклокоченной,
взбитой как-то вверх головой, что придавало ему несколько шебутной вид, и
пил чай с вареньем - большая банка стояла рядом с наполовину опорожненной
бутылкой коньяка.
- А, Виталий! - обрадовался Серебрянников. - Сколько лет, сколько зим!
Куда ж ты, милый, пропал? А я думаю: все разбрелись-разбежались, Ларин
уезжает, бежит, как крыса с тонущего корабля. Садись! - Одной рукой он
пододвинул Виталию стул, другой - рюмку. - Чистая... -поднес ее к глазам,
повертел, понюхал. - А я вот с чайком его пользую, - кивнул на бутылку. -
Люблю, понимаешь ли, с чайком. А что нам еще остается, только чайком и
баловаться... Давай, садись, - он сделал широкий приглашающий жест, -
рассказывай, что нового в жизни?
Виталий неохотно присел.
Вот и Серебрянников какой-то не такой стал, и не то чтобы очень пьян,
но и не как обычно, неуверенность, суетность в нем сквозили, неспокойный он
был, расплывающийся.
Виталий хлебнул коньяка, поморщился.
- Болел я, - сказал мрачно.
- Вот это нехорошо, дружище, зря это. Тебе нужно много здоровья,
больше, чем нам.
- Зачем мне здоровье? - спросил Виталий, чувствуя, как сразу
замутилось, загудело после коньяка в голове. - Все равно плохо будет. Отдаем
ведь город, отдаем... Эх!..
- Д-да, - тяжело вздохнул Игорь Петрович, утыкая бороду в ладонь,
пытаясь собрать ее всю в горсть, хотя жесткие волосы не поддавались, лезли в
разные стороны, топорщились. - Подвел он, конечно, Ларин-то, и вообще жалко,
у нас таких, как он, врачей, нет больше, для города он много значил, что
говорить. Давно его звали. И меня зовут, - сказал он, поднимая покрасневшие
глаза на Виталия, словно ожидая его реакции. - Обещают большую мастерскую,
квартиру. - Он выдержал паузу. - Но я не поеду. Я тут останусь, - и постучал
пальцем по столешнице. У меня тут дом. Мне тут надо жить, понимаешь, иначе я
не смогу ничего, здесь для меня все...
Виталий смотрел на него исподлобья. И снова ветер донес до него острый
пряный запах травы, скрывшей нижнюю полосу колючки вокруг будущего полигона.
Впился в него этот запах, как заноза, будто он сам зацепился за острие
проволоки.
- Я был там, - заглушая шум в ушах, сказал он. - Они уже дорогу