"И.С.Шкловский. Эшелон (оригинал текста, никакая редактура не проводились)" - читать интересную книгу автора

случае, не следовал печальной традиции русского флота - доблестно открывать
кингстоны. Сражение развивалось приблизительно по следующему сценарию.
Вначале, демонстрируя эрудицию, почерпнутую у Милмана, я очень
доходчиво объяснил им, что астрономы - отнюдь не такие лопухи, как их
пытается изобразить Борис Павлович, и метеорно-кометном деле кое-что
понимают. Кстати, тут выяснилось, что я зря боялся их эрудиции в этом самом
деле - как и у подавляющего большинства физиков, их знания в астрономии были
вполне примитивными. Милмановская компиляция была для них просто
откровением. Само собой разумеется, что из тактических соображений источника
своей эрудиции в кометно-метеорном деле я не открывал...
После этой вводной части я нанес удар, который мне представлялся
сокрушительным. Я назвал количество ежесуточно выпадающего на землю
метеорного вещества (500 тонн), умножил его на квадрат скорости света и
четко показал, что если считать это вещество антивеществом, то мощность
облучения нашего бедного шарика аннигиляционным гамма-излучением была бы
эквивалентна ежесуточным взрывам многих сотен миллионов мегатонных
водородных бомб. "Я не буду вам объяснять, что это значит - это ведь,
кажется, по вашей части?" - нахально закончил я.
Казалось бы - все. Но не тут-то было! Изловчившись, Борис Павлович
парировал: "Ваша оценка массы основана на производимом метеорами оптическом
эффекте и в предположении, что они состоят из вещества. Но я считаю, что они
состоят из антивещества, а в этом случае для производства такого же
количества вспышек нужно неизмеримо меньше материала!" "Соображает
начальничек", - подумал я. Мне сразу стало легче - я ведь колебался в оценке
директора Физтеха - одержимый или мошенник? Я всегда предпочитал одержимых,
к числу которых, как мне стало совершенно ясно, принадлежал Константинов.
Поняв это, я долбанул его второй раз: "Но, Борис Павлович, имеются многие
тысячи метеорных спектров. По ним можно буквально сосчитать количество
падающих на Землю метеорных атомов (я, конечно, преувеличивал, но в принципе
был абсолютно прав). Эти расчеты дают примерно то же самое количество массы
для падающего на Землю метеорного материала, что и по световым вспышкам. Вам
не надо доказывать, что спектр антиатомов абсолютно такой же, как у обычных
атомов?"
О, да, это они понимали! Удар был слишком силен, и в рядах противника
наступило замешательство. По лицам сотрудничков Б.П. я понял, что для них
уже все стало ясно - все-таки они были первоклассные физики. Больше они уже
ни слова не вякнули. Но не таков был Борис Павлович! Немного оправившись от
нокдауна, он стал ловчить: "Видите ли, я вовсе не считаю, что все метеоры
состоят из антивещества. Например, спорадические метеоры вполне могут
состоять из обычного вещества. Я полагаю, что только метеоры - продукты
распада комет состоят из антивещества. Вы же не можете по спектру сказать,
какой это был метеор - спорадический или кометный?" Вот тут-то мне
пригодился Милман! "Именно могу! - сказал я, торжествуя полную победу. -
Метеорный спектр определяется относительной скоростью, с которой происходит
столкновение соответствующего потока с атмосферой. Спектры "догоняющих"
метеорных потоков имеют несравненно менее высокое возбуждение, чем
"встречных", так как их относительные скорости весьма отличаются. Специалист
сразу же отличит спектр метеора, принадлежащего какому-нибудь потоку
Драконид, от метеора из потока, скажем, Леонид. Излишне напоминать Вам, что
метеорные потоки имеют кометное происхождение!" Победа была полная. Время