"Йозеф Шкворецкой "Легенда Эмеке"" - читать интересную книгу автора

тут, в самом по себе нет, но оно нсходит из низкого, из несовершенного, из
тела, из материи, а человек стремится к Духу. Но сейчас я уже не верю, что
мне будет дано такого друга найти, так что лучше я буду одна, с дочерью.
- Она говорила, и лицо ее было молочно-белым, пленительно нежным в свете
звезд, луиы и августовской ночи. Я сказал: - Такого друга вы не найдете.
Никогда. Это был бы разве что тот туберкулезный садовник, который давал
вам книжки, поскольку он уже не мог с женщиной... - Не говорите о нем
так, - прервала она меня. - Не будьте таким, прошу вас. - Не сердитесь,
Эмке, - повторил я. - Но неужели вас никогда не влечет к мужчине? Я имею
в виду - так, как влечет девушек вашего возраста и таких же красивых, как
вы. Вы серьезно думаете, что могли бы найти друга, который не хотел бы от
вас этого и не был бы при этом каким-нибудь несчастным человеком, калекой
или инвалидом? - Ах, дело не во влечении, - сказала Эмёке.
- Каждый человек чувствует искушение. Но он должен преодолевать себя.
- Но почему? Для чего? - недоумевал я. - Такое влечение ведь не
обязательно должно быть только и только физическим. Оно может быть
любовью, желанием слияния. Оно всегда у истоков зарождения человека, в
большинстве случаев, пока люди рожают для любви. Вы ведь любите свою дочь.
Разве вы не хотите больше иметь детей? Ведь вы еще можете. И вы хотите
добровольно от всего этого отречься? - Отречься? - переспросила Эмёке.
- На все воля Божья. - Но Бог вас не очень защищает: он наделил вас этим
гораздо щедрее, чем других. Вы молоды, красивы, здоровы; ие все мужчины
таковы, как ваш первый муж, и не все браки заключаются так, как было у
вас. Есть мужчины, любящие своих жен не только ради телесной стороны
супружества, хотя она и составная часть любви... - Это не может быть
составной частью настоящей любви, - возразила она. Настоящая любовь -
это любовь души.
- Но если вы потом захотите иметь детей? Или вы против детей? - Ах,
нет, - ответила она. Дети невинны и требуют любви. Но они зачаты в грехе.
И женщина должна страдать за этот грех, когда рожает. - Это ие ответ на
мой вопрос, - сказал я. - И, кроме того, роды сейчас могут быть без
боли. Но вообще, в принципе - вы за то, чтобы дети рождались? Не лучше
было бы от этого вообще отказаться и не производить на свет все новые и
новые последствия греха или, как это вы называете, новых существ,
отягченных материей и телом, - ведь именно таковы все люди? Не лучше было
бы, если б все человечество вымерло? - Нет, - произнесла она поспешно.
- Воля божья, чтобы они жили. Бог в своем бесконечном милосердии хочет,
чтобы все были спасены. И все будут однажды спасены. - Но кто эти "все"?
Не лучше ли было бы позволить, чтобы "всеми" были "все те, кто сейчас
живет на свете"? - Ах, нет, нет, - сказала она. - Нет. Вы этого не
понимаете.
- Это вы не понимаете, - ответил я. - Не понимаете даже себя. В вас
полно противоречий. Вы сами не решили еще один вопрос, не заполнили еще
одну логическую щель в этой вашей мистической системе. - Ах, что такое
логика? - сказала она. - Школьный предмет и все. - Нет, логика - это
все. И то, что...
что вы мне очень нравитесь, что... я люблю вас... что... - Не говорите
этого, - оборвала меня она, тем лишила меня необходимости произнести,
наконец, ту роковую фразу, которую в ее случае нельзя было бы взять назад,
которая прозвучала бы полным своим смыслом, а не просто ни к чему не