"Олег Шмелев. Три черепахи " - читать интересную книгу автора

некоторые точечки от игл.
Нам с Эсбэ предстояло сделать три клюшки, а три уже были готовы. Мы
освободили для этого целый день и принялись за работу. По плану до отъезда
оставалась неделя.
Эсбэ распиливал половинку дуги вдоль на три части ножовкой, а я точил
ножи о брусок. Вдруг он как заорет.
- Ты чего? - говорю.
Он левой рукой машет, из указательного пальца кровь прямо ручьем.
- Кажется, палец отпилил.
Оказывается, половинка дуги из упора выскользнула, а он ее левой рукой
поддерживал, ну и чиркнул пилой по пальцу до кости.
Мы побежали в городскую поликлинику, до нее метров двести. Бежим, а
Эсбэ говорит:
- Вот не хватало перед самой дорогой.
От боли он не так страдал - обидно было по-дурацки получить рану за
неделю до отправки в Испанию.
Ну сделали Эсбэ в поликлинике все, что надо, но клюшки пришлось
доделывать мне, и получились они, понятно, не такие классные, как у Эсбэ. С
одной рукой он мог только руководить мной, а сам смотрел и злился, что у
меня все идет сикось-накось. Но, худо-бедно, три клюшки я смастерил.
Правда, за них дали на десятку меньше, чем за клюшки марки Эсбэ.
Приближался наш отъезд. Накануне Брысь отправился в Москву и на
Курском вокзале узнал расписание дальних поездов и с каких платформ они
отправляются. Он привез вагонный ключ - добыл в Москве, а как, не сказал.
Это была для нас необходимейшая вещь...
4 июля 1937 года мы покинули Электроград, выехав на пригородном
поезде. Билеты до Москвы купили, что-бы не нарваться на контролера и не
испортить весь план в самом начале из-за пустяков.
Никакого багажа у нас не было, только три сумки для противогазов. Они
висели у нас через плечо, в них были все припасы. Эсбэ положил в сумку
маленький мешочек с горстью родной земли. Он сказал: мы будем целовать ее в
минуту тяжких испытаний и смертельной опасности, и это поднимет наш дух.
Брысь хохотал до икоты, потом сказал: придется землю целовать в натуре, а
не через материю, потому что мешочек краденый - Эсбэ стащил его у няни
Матрены, она хранила в нем принадлежности для штопки чулок и носков.
Поджиги и ножи лежали на дне сумок. Все наши деньги - около трехсот
рублей - были у Брыся, как у командира и старшего, а у нас с Эсбэ на всякий
пожарный случай имелось по десятке.
Эсбэ очень хотел взять почтового голубя для пересылки боевых сообщений
на Родину. И наш атаман Богдан обязательно дал бы ему своего любимого
почтаря - он один у него такой был, белый как снег. Но для этого надо было
сообщить Богдану, куда мы едем, иначе бы он не дал. Эсбэ подумал и
отказался, хотя и эта идея была первый класс.
Палец у Эсбэ вроде бы зажил. Мы до этого бинт перебинтовывали каждый
день - переворачивали той стороной, что почище, но бинт был все время один.
Через два часа мы приехали в Москву. Наш поезд, скорый до Тбилиси,
отправлялся в десять вечера. Времени оставалось еще много, болтаться на
вокзале на виду у милиционеров было ни к чему, и я предложил поехать в парк
имени Горького. Там мы весело провели целых полдня, попробовали все
аттракционы, ели мороженое и пили ситро. Правда, за все это пришлось