"Юлия Шмуклер. Начальник автобазы (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

незаметный, квадратный человечек, похожий в своих очках на лягушку. В
присутствии Ревекки Ефремовны он либо томился в углу, либо норовил отбыть
куда-нибудь с поручением, на улице уже отдавая должное кипучей энергии
этой бешеной старухи, которой бы только дивизионом командовать, недоумевая
в то же время, отчего это он против нее до такой степени никуда.
После изгнания папа, конечно, не смог играть с Шуриком на полу в
большой комнате под прицельным шквальным огнем этого чудовища, которое
нарочно топало мимо них, бормоча проклятия, метало злобные взгляды и
каждый раз хлопало дверью так, что штукатурка сыпалась, сердце вздрагивало
и всякие слова на устах замирали. Папа сбежал, позорно, безо всякой
милиции, и начал встречаться с сыном на лестнице, зазывая для игр на
чердак, где Шурик сидел в шубе и потом простудился.
Этого уже мама стерпеть не могла и устроила бабушке здоровенный
скандал, в результате которого Ревекка Ефремовна обязалась ездить по
субботам отдыхать на свою прежнюю квартиру - и когда она выходила, бормоча
"ну вас, заездили совсем", с верхнего этажа, спотыкаясь, спускался
поджидавший там папа, прижимая к груди кулек зачерствелого зефира,
добытого в ближайшей булочной.
Весь мятый, несчастный после своего сексуального преступления, папа
переступал порог своей бывшей квартиры и останавливался в волнении.
Письменный стол с книгами, заводной автомобильчик на полу в коридоре,
железная дорога в углу - все эти мелочи, которые он не замечал, пока жил
здесь, теперь просто кричали, вопили, входили намертво в сердце. Мама,
постаревшая, с опущенными глазами, тихо двигалась по комнате - и не
веселилась, не баловалась, как раньше, когда по Шуркиной просьбе она
придумывала какую-нибудь игру, постановку на троих - "Жизнь гнома
Лешеньки" или "Пороховой взрыв на складе" - и порох, действительно,
взрывался, и они с Шуриком, одетые в занавески, кисли со смеху, ползая под
стульями, изображая гномиков, рты разевали, когда мама, с кастрюлей на
голове, внезапно вылетала на середину комнаты и откалывала там
какой-нибудь номер, с пением и плясками - отчего Шурик, бедный, потом
никак заснуть не мог от перевозбуждения и мама, кляня себя, поила его
среди ночи чаем.
Конечно, каторга домашняя шла у них своим чередом - долги за
кооперативную квартиру, очереди в магазинах, Шуркины няньки, сменявшиеся
помесячно, из которых одна была пьющая и захрапела при открытом газе, а
другая ввела для годовалого Шурки жевание мака, дабы мальчонка больше спал
и не тревожил покой - в общем, пожито было нормально, полноценно пожито
было, как и положено трудящемуся человеку.
Но уж зато, когда входил он в свою квартиру, вечером, после работы, и
мама козой прыгала ему навстречу, целовала, миловала, вела на кухню,
кормила, освещая при этом события дня - тут уж зато он сидел и ел, как
шахиншах какой, чувствуя, что нанял правильную Шехерезаду, и одуванчиковым
пухом летели все эти обязательства, долги, денежные вымогательства, до
которых в аду не додумались, а зря - грешники от них гораздо живее
корчатся.
Особый страх и уныние наводили собой двадцать тысяч рублей - двести
тысяч по старому - которые висели на папе как на материально ответственном
по лаборатории. Именно на такую сумму было пропито, расхищено и вынесено
разного электротехнического добра, которое гуляло теперь по свету в виде