"Юлия Шмуклер. Автобиография" - читать интересную книгу автора

На этой работе - с опорой в виде книжек справа и слева - я поднялась на
ноги. Появился новый мощный мотор: так как мое белое пальто стало совсем
бродяжьм, я начала решать задачи, чтобы меня все мужчины любили. Зачем мне
нужны "все", я не задумывалась - желание было древним, как мир, и
одновременно абстрактно-детским, направленным в белый свет, как в
копеечку. По-видимому, ничто меньшее, чем "все мужчины", не могло мне мое
пальто компенсировать. Одновременно мои задачи стали обрастать бредом, и
так как их результаты находили себе применение не только в биологии, но и
в экономике, социологии и сложных системах вообще, то получалось, что
статистическая физика спасает цивилизацию. Цивилизация жалостным голосом
взывала ко мне, умоляя не прекращать работать и не дать ей остановиться.
Она находилась там, по ту сторону железного занавеса, где на свободе в
ярком освещении она вроде как крутилась и преодолевала свои трудности -
нормальные трудности сложной системы, мучающейся своей сложностью. Я ей из
своей серой мертвечины помогала, как могла - вокруг меня цивилизации не
было. Чтобы увеличить помощь, я всех агитировала заниматься моими задачами
и произносила длинные и горячие речи, заражая окружающих. Сейчас я их
забыла, потому что они были неправильные - но тогда это был мотор, который
мертвого мог поднять из гроба, и он меня поднял. Я моталась от задачи к
задаче на двух костылях, как бывший парализованный; математика была для
меня только несговорчивая девка, из которой я выбивала ответы на вопросы,
спасающие мою далекую возлюбленную.

При переходе от задачи к задаче очень важно было выбрать правильную
последовательность задач, чтобы по ним можно было пробежать, как по
камушкам и не завалиться. Здесь я ни разу не ошиблась - следующая задача
начинала как бы подмигивать мне и глядеть приветливо. Должна сказать, что
в методологических вопросах я всегда все знала, будто мне бабушка
нашептала - и заранее планировала стратегию и тактику моего продвижения.
Войска у меня бьши никудышные - мародерские орды с пищалями - но
полководец глядел вперед. Колеса мои постепенно раскручивались, и я уже
могла думать долго на одну тему. Теперь я знала, откуда берутся мелкие
идеи - от них. Содержательные возникали другим путем - со вспышкой. Было
еще третье состояние - цветная истина как бы медленно прорастала где-то
сзади, медленно приближалась, видимая будто через матовое стекло и
делалась очевидной. Она никогда не объясняла себя, и я к ней относилась
недоверчиво, больше полагаясь на основательное колесо, добытое трудом. По
отношению к нему мое усердие было безгранично, как у больного, который
учится ходить с палочкой. Муж сообщил мне, что если думать на ночь - утром
будет урожай. Это был огромный шаг вперед. Крупные рыбы мыслей медленно
вплывали в еще не проснувшуюся сеть сознания, покуда кретинический визг
будильника не обрывал их. Чертыхаясь и проклиная все на свете, я мчалась в
институт к очередному шмону, и перед институтом давала такой кросс, что
идеи у меня в пятки проваливались. Там я бессмысленно маялась восемь
часов, развлекаясь только безнадзорными разговорами с кокетливыми
мальчками (для этого надо было найти деревянную дверь), и лишь на обратном
пути домой пешком могла о чем-нибудь подумать. Колеса любили ходьбу,
поездки в ненабитом транспорте и мои лыжи. Они мечтали, чтобы я высыпалась
и поощряли любые проявления лени и расслабленности. Иногда выспавшись и
провалявшись, я получала гораздо больше, чем от самой напряженной работы.