"Юлия Шмуклер. Автобиография" - читать интересную книгу автора Я пустилась на хитрости - развела целое стадо простеньких вспомогательных
задачек, вроде амеб, и пасла их. Работа шла теперь за столом, и я была кругом обложена листами, на каждом из которых раскладывался свой специфический образец. Я их скрещивала, выращивала, препарировала и экспериментировала- это были не математические методы в биологии, а биологические методы в математике. Но я как бы влезла внутрь, задачи и прочувствовала, как у нее вероятности переливаются по жилочкам. Когда я что-нибудь из этого высказывала у Пятецкого, публика удивлялась - откуда я это знаю? В детстве я точно так же удивляла свое семейство способностью отличать кислые яблоки от сладких: я удалялась с яблоком в чулан, делала одним зубом надкус и всовывала туда кончик языка. После этого я с торжеством возвращалась и пожинала лавры. Я не одна лезла - с другой стороны слышались голоса моих благодетелей. Я у них не понимала ни слова, как заговоренная - и они у меня тоже. Языки были вавилонски разные, и ничего общего не имели с книжным - мы уже слишком высоко залезли. Правда, существовали толмачи, трактующие предмет в обе стороны - но я и у толмачей плохо понимала. Мои конкуренты относились ко мне идеально, как к блаженной - я их обожала и хотела обштопать. Азарт уже начал разгораться и кружить нам головы. Я лезла без привязывающих доказательств - результаты цеплялись друг за друга и повисали в воздухе. Доказывать я патологически не умела и потому мудро полагала, что когда-нибудь оно само объяснится, из совсем других соображений. Мне помогали - муж и остальные - но я теперь уже не могла так бездумно, как раньше, обращаться за помощью. Я чувствовала, что и показывают чужим. Он требовал тайны и часто заставлял даже меня отворачиваться и забывать о нем. От меня требовался ровный эмоциональный огонь, нужный для варки - желательно какую-нибудь легкую влюбленность, чтобы и не слишком пекло, и не слишком холодило. Мои положительные эмоции поступали от сына, который в три с половиной года догадался, что он главнокомандующий в доме, и, добиваясь чего-нибудь, предупреждал: "сейчас будет шумно и гамно". Это идолище поганое каждый день выбивало из меня сказку, заставляя заниматься устным народным творчеством - но потом перегнуло палку и довело число сказок до двух в день, отчего у меня мозги усохли. Даже сейчас я лезу на стенку, стоит мне услышать слово "сказка", которое этот кумиренок пробует произнести. Наконец, я залезла на один перевальчик, где надо было закрепиться доказательством. Оттуда открывался возбуждающий вид на множество однотипных задач, решение которых я знала, если бы могла доказать основополагающую теорему. Я бросилась к мужу - "докажи!". Он повертел в руках дня три - а эскулап невероятной пробивной силы - и отказался, вернув с диагнозом "безнадежно". Я бросилась к прочим аллопатам - тот же результат. Консилиум сходился на том, что на сей раз я неправа и даже приводил резоны, почему. Но я их плохо понимала, и к тому же я знала, что я права. Но я была предоставлена силам своего организма. Я стала замолкать и ходить как бы тяжелая. Ни о чем особенном я не думала, но мне не хотелось разговаривать, и я знала, что это имеет отношение к |
|
|