"Зильке Шойерман. Девочка, которой всегда везло " - читать интересную книгу автора

завтра, мой бог, вырывается у него, я сыт по горло этими утренними звонками,
этим детским лепетом, все это мне уже осточертело, параллельно я неудержимо
зеваю, а он добивает меня своим нескончаемым агрессивным монологом. Я все
понимаю, сдержанно говорю я, все еще зевая, но он продолжает: присмотри за
ней, сейчас освобожусь и приеду за ней, если можно, побудь пока с ней, я
только провожу коллегу, и, ах да, пусть она выпьет побольше воды, господи, я
начинаю говорить как записной социальный работник, да, если хочешь знать,
все это происходит не в первый раз. Разговор наконец подходит к своему
логическому концу, я устало говорю, что мы возьмем такси, и Инес жалобно
спрашивает: почему он не хочет приехать? Я вытаскиваю из кошелька две
купюры - в пятьдесят и двадцать евро, вынужденно констатируя, что расстанусь
с обеими, Инес выпила довольно много, а заведение оказалось не из дешевых.
Как бы то ни было, денег у меня больше нет, задумчиво произношу я, нам
придется зайти в банк, для Кэрол это звучит как волшебное слово, она
поднимает свое словно сошедшее с полотна Тинторетто тело, сползает со стула
и оповещает нас, что может отвезти Инес домой, при этом она смотрит на мою
сестру такими глазами, словно готова ее пожрать; это странно, от Инес едва
ли осталась половина, подумала я, и только потом поняла, что ревную. Едва ли
можно поверить, что люди такие идиоты - не исключая, разумеется, и меня.
Инес заупрямилась, сначала она допьет стакан; только после этого она
была готова идти; в ее случае это означало зигзагом пересечь зал точно
посередине, и снова через танцплощадку, буркнула я, не могла пройти не так
вызывающе? Я увидела, как поклонник Инес издевательски усмехнулся, это
расстроило и разозлило меня, они знакомы, или просто он знает ее трудности.
Кэрол, снова оказавшаяся на коне, сказала: ладно, пошли, уже все равно.
Чтобы она не заблевала мне всю машину, сядь с ней, пожалуйста, и скажи мне,
если что; я прошипела что-то в знак согласия, действительно, у Кэрол был
такой голос, словно все происходящее доставляло ей неподдельное
удовольствие, а может, я несправедлива к ней, она просто воодушевилась
оттого, что снова была рядом с Инес. Холодный воздух ударил меня по лицу,
как будто пощечину дал, я ощутила холод носом и губами, холод пополз по
телу. У Кэрол была спортивная машина цвета бычьей крови с красно-коричневыми
кожаными сиденьями - новенькая, как с иголочки. От Инес, которую я, как на
буксире, втащила за собой на узкое заднее сиденье и которая тут же уронила
голову мне на плечо, несло кислым запахом алкоголя, смешанным с удушливым
запахом кожи, и я почувствовала себя в автомобиле, где Кэрол, в довершение
всех бед, включила еще и отопление, как в чреве большого зверя, чудовища,
переварившего Инес и принявшегося переваривать меня. Кэрол взглянула в
зеркало заднего вида на мое искаженное от отвращения лицо и заметила: ты,
кажется, не привыкла отвозить ее домой, да? Я, с трудом разлепив губы,
ответила: нет, не привыкла, мы не виделись несколько лет, я не знала, что
она изменилась, ну, в таком направлении. Вот уж никогда не думала, сказала
Кэрол, когда мы остановились у светофора на ярко освещенном перекрестке, что
свяжусь с алкоголичкой, нет, этого просто не должно было быть, она же была
как мотылек, который все время тыкается в одно и то же стекло, она ничему не
учится, но за это я ее и люблю. Светофор окрасил внутренность автомобиля в
янтарные тона, других машин на перекрестке не было, голова Инес медленно
сползла мне на колени, кожа ее светилась розовым, волосы красноватым, да и
вся она выглядела какой-то неземной, этот вид, без сомнения, пришелся по
нраву Кэрол, и, правда, наш шофер то и дело - через зеркало заднего вида -