"Зильке Шойерман. Девочка, которой всегда везло " - читать интересную книгу автора

смеющаяся женщина и мальчик. Они спят? - шепотом спрашиваю я, показывая на
игрушки. Рихард задумчиво смотрит на экскаватор: нет, отвечает он, Леонарда
забрала мать, по выходным он живет у нее. Он наклоняется и паркует
экскаватор под телефонный столик. Я повышаю голос. Красивое имя - Леонард,
говорит Рихард, мечтательно глядя на экскаватор, точнее, на столик, под
которым спрятана игрушка, мы назвали его по марке бельгийского пралине -
"Леонид". Мы познакомились в Брюсселе, в кондитерском магазине. Развелись
совсем недавно. Он подает мне плечики. Расстались мы вполне по-дружески. Я
отдаю ему пальто и принимаюсь рассматривать висящую на стене фотографию.
Действительно, мальчик, мальчик, жмущийся к смеющейся матери, своими
шоколадно-коричневыми локонами и молочно-белым личиком немного напоминает
пралине. Они оба - и сын и мать - очень красивы, Рихард тихо, почти неслышно
отвечает, проводя кончиками пальцев по лицу жены: у кого есть красота, тому
не нужен разум. Что-что, переспрашиваю я, не понимая, он смущается: ах нет,
ничего.
Квартира, так же как и сам Рихард, была слегка запущена. Гостиная
усеяна газетами, пустыми сигаретными пачками, пакетами из-под студенческих
завтраков и уставлена пустыми стаканами с остатками красного вина на дне, на
диване валяются простыни, футболки, носки и кухонные полотенца. Она забрала
с собой сушилку, объясняет Рихард и начинает убирать нижнее белье, а я
принимаюсь собирать полотенца и футболки, мы молча работаем, немного
ошарашенные такой неожиданной интимностью. Я возвращаюсь с кухни, куда
относила пустые стаканы, и вижу, как преобразилась комната. Без белья и
носок стало видно, какой у Рихарда красивый светлый кожаный диван. Рихард
включил несколько ламп, и стало заметно, как велика и, одновременно, уютна
гостиная. Паркет, немного потертый, в некоторых местах покрыт белыми
коврами, на один из которых я ступаю, чтобы подойти к дивану. Садись,
говорит Рихард и шлепает ладонью по дивану рядом с собой. На этом месте меня
уже ждет открытая бутылка пива. Рихард лезет в корзину, поставленную под
начисто вытертый стеклянный столик, я склоняюсь над прозрачной столешницей и
слежу за его движениями, словно сквозь гладь деревенского пруда. Рихард
извлекает из корзины блестящий пакет с орехами и вытряхивает их в
керамическую тарелку, которую подвигает ко мне. Совершив все это, он
облегченно вздыхает и откидывается на спинку дивана.
Тебе никогда не казался комичным тот факт, что большие, тяжелые орехи в
смесях или в мюсли всегда оказываются сверху, что на первый взгляд кажется
нелогичным, говорит Рихард, задумчиво взвешивая на ладони орех, я
отрицательно качаю головой, правильно, я так и думал, продолжает он, что ты
никогда об этом не задумывалась. Орехи, продолжает свои объяснения Рихард,
очень тщательно перемешивают на фабрике, но при транспортировке по неровным
дорогам в коробках и ящиках, при погрузке на корабли и в автофургоны смесь
снова подвергается разделению. При каждом сотрясении смесь круглых орехов
разрыхляется, более мелкие проникают в полости под более крупными и
постепенно оттесняют их вверх. Ядрышки кешью и арахиса оказываются внизу, а
южный орех наверху, несмотря на то что он крупнее и тяжелее. Пищевая
промышленность поручила немецко-американской группе ученых исследовать этот
феномен, и ученые назвали его эффектом южного ореха. Он делает паузу,
откашливается. Эффект южного ореха очень важен. Его можно использовать во
всех отраслях, где требуется создавать или разделять смеси, при изготовлении
лекарств, при сортировке зерна или производстве пищевых продуктов, эффект