"Зильке Шойерман. Девочка, которой всегда везло " - читать интересную книгу автора

южного ореха имеет для физики сыпучих тел такое же значение, как дрозофила
для генетики. На его лице появляется выражение нежности. Эффект южного
ореха, повторяю я вполголоса.
Все время, пока он - тихо и дружески - рассказывает, голубое блюдечко
непрерывно курсирует между нами, как сухогруз между странами с
налаживающимися экономическими отношениями; время от времени мы отхлебываем
пиво. Проходит еще некоторое время, и я выбираю в обширной фильмотеке
хозяина, о которой я много наслышана, единственный интересующий меня фильм -
"Невеста Франкенштейна", и Рихард ненадолго выходит из комнаты. Он
возвращается переодетым, на нем черная футболка и черные джинсы, я чую
аромат жидкости после бритья. Когда идут титры, мы сплетаем руки, а в той
сцене, когда Франкенштейн бродит по кладбищу, начинаем целоваться. Фильм
кажется мне интересным, я временами поглядываю на экран, вижу, как чудовище
идет по мрачной долине, чувствуя свое страшное неизбывное одиночество. В том
печальном месте, где показывают слепого скрипача, я от жалости чувствую
слабость во всех членах, но Рихарду снова удается зарядить меня известным
напряжением, за что я ему очень признательна. Кульминация наступает, когда
под треск и шипение специально созданная для Франкенштейна жуткая и страшная
невеста его отвергает. Потрясающая сцена, тем более последняя, которую я
вижу, ибо в реальности с нами происходит нечто совершенно противоположное, я
сама стала, по крайней мере на этот вечер, невестой Рихарда - предоставила
фильм его судьбе и полностью отдалась этой новой роли. Это была роль чуждой
мне в ином состоянии духа и охваченной любовным томлением женщины, готовой
без промедления отдаться первому притяжению, соблазну, первой же мольбе,
готовой ответить на них соответствующими жестами, но при условии, что будут
уважены и ее желания. Мы оба - Рихард и я - изо всех сил стараемся стать
парой, разделяющей некое чувство, конечно, не любовь, но хотя бы взаимную
склонность и желание, и вполне в этом преуспеваем. После этого успешно
закончившегося события мы оба чувствуем себя расслабленными, раскованными и
довольными, как коллеги, совместно завершившие важное дело и удовлетворенные
его результатом, мы смеемся, он обнимает меня и прижимает к себе. Ты,
оказывается, не болен, говорю я немного позже, когда мы тихо лежим рядом, я
представляю себе, как дергаются в усмешке уголки его рта, хотя он и
продолжает притворяться спящим.
Ночью я иду в ванную. Полка над раковиной уставлена дамской косметикой
и помадой, я изучаю логотипы фирм: "Сисейдо", "Эсти Лаудер", "Жад",
"Ланком", "Лагерфельд", в самом деле, странно, что за женщина их здесь
оставила - она забрала сына и сушилку, но забыла косметику. Я подкрасила
губы, вернулась в гостиную и собрала мою разбросанную по полу одежду.
Выключатель в прихожей я не нашла и посветила себе мобильным телефоном,
открыв дисплей. Потом я направила голубоватый свет на фотографии и
экскаватор под телефонным столиком - спешить мне было некуда. Бесшумно и ни
разу не споткнувшись, я нашла выход из квартиры и спустилась по темной
лестнице. С улыбкой на губах шла я по ночному городу, и каждый шаг вливал в
меня новую порцию бодрости и удовлетворения.
В приподнятом настроении я вернулась домой и, несмотря на поздний час,
принялась разбирать постеры, найдя адрес парикмахерской - этот вестник
счастья, я приклеила его на почетное место - на зеркало в прихожей, потом
полежала, не включая свет, на кровати в спальне, глядя в темноту широко
открытыми глазами. Шторы я не задернула, и комната время от времени