"Робин Шоун. Проснись, моя любовь!" - читать интересную книгу автора

переливалась.
Резким толчком Элейн остановили перед простым нелакированным столом.
Она ощутила, как пальцы еще сильнее надавили ей на шею. Колени подогнулись,
и она рухнула, как подкошенная, на край ковра и холодный твердый деревянный
пол. На стене над столом висело большое, выглядевшее заплесневелым,
распятие. Сдавливающие шею пальцы - такие же твердые, как и деревянный пол,
граничащий с ковром, - заставили Элейн склонить голову.
- А теперь молись, дорогая. Очисти свою душу от грязи и скверны. Молись
усердно, ибо старая Хэтти не возьмет вину на себя. Не сможет сейчас, потому
что ты больше не девочка старой Хэтти. Он сделал это, этот нечестивый
сассенах, забрал мою маленькую бедную девочку.
Старуха опустилась на колени, удушающе близко от Элейн. Ее монотонный
голос то повышался, то понижался, твердя нравоучительную смесь из
наставления и молитвы. Зеленые, черные и желтые цвета тканного ковра
смешались с острой болью, пронзившей колени Элейн. Ее мочевой пузырь грозил
вот-вот разорваться.
Внезапно завывания и причитания оборвались. Она услышала шелест юбки,
сдобренный скрипом разгибающихся суставов. Специфический запах рассеялся.
Элейн с облегчением вдохнула чистый воздух. Дверь с резким хлопком закрылась
где-то позади нее.
Элейн вскочила на ноги. Нет, это не сон, это ночной кошмар. А эта
старуха просто сумасшедшая. Весь этот кошмар - сплошное сумасшествие. Какое
счастье, что пробуждение близко.
Она поковыляла к черной ширме. На каждой из трех панелей были
изображены девушки-гейши в полный рост. Одетые в кимоно красавицы застенчиво
держали в руках веера, инкрустированные драгоценными камнями. Именно
благодаря этим камням ширма мерцала и переливалась в холодном сумраке.
Позади ширмы располагалась большая ванна, а вовсе не дверь, найти которую
так надеялась Элейн.
Она посмотрела по сторонам. Уборная, ей необходимо найти уборную.
Только тогда она пробудиться от этого кошмара. Обнаружив туалет, она бы
проснулась, справила бы нужду, до чертиков надеясь, что есть еще несколько
минут до того, как зазвонит будильник.
Между "молельней" и туалетным столиком она обнаружила еще одну дверь,
но та оказалась заперта. Кроме этого напротив обитой желтым шелком кровати
была и другая дверь, большая, чем первая. Элейн не могла собраться с духом и
проверить, закрыта ли она, боясь, что старая кочерга выскочит оттуда, как
черт из табакерки. Повинуясь внезапному озарению, она опустилась на колени
возле громадной прямоугольной кровати. В глубине блеснул фарфор. Элейн
быстро вытянула ночной горшок из-под кровати и поспешила к японской ширме.
Сон это был или нет, она не хотела рисковать выставить себя на всеобщее
обозрение. Фарфор был ледяным и вдавливался в ягодицы. Ее чрезмерно сжатая
левая нога противилась этой неудобной позе. Испустив мощную струю горячей
жидкости, Элейн испытала облегчение, близкое к оргазму. Поднявшись, она
сжала зубы и закончила процедуру, машинально потянувшись за рулоном
туалетной бумаги. Но не обнаружила его - ничего, даже отдаленно
напоминающего этот предмет, который прежде всегда сопровождал ее в подобных
сновидениях.
Она стояла, скривив лицо. Ей было трудно припомнить, ощущала ли она
когда-нибудь раньше стекавшую по ногам мочу. Ну, теперь-то уж точно все