"Сломанная корона" - читать интересную книгу автора (Астахов Андрей Львович)

Глава седьмая. Письмо мертвого эльфа

Весь день я упорно ехал через пустынные равнины, пресекая все попытки Марики со мной заговорить. Мне не хотелось слушать ее объяснений и оправданий. Наверное, это было жестоко, но по-другому я не мог. Мне надо было перекипеть. Так что я гнал Арию вперед и пытался думать о деле, но у меня это не получалось. Проклятый Крейг крепко засел у меня в голове. Лишь когда солнце начало идти на закат, я остановился на первый привал. Расседлал Арию, как мог почистил ее – шерсть моей красавицы стала серой от пыли, – и сам выкупался в небольшой речке, протекавшей неподалеку. А потом, одевшись, набрал сушняка, развел костер, изжарил мясо и поел, дополнив трапезу несколькими глотками водки.

– И долго ты еще будешь играть в молчанку? – не выдержала Марика, когда я, сытый и усталый, улегся на конском потнике, вытянув ноги и заложив руки за голову.

– Марика, я устал и хочу спать.

– Я чувствую, что ты зол на меня.

– А чего бы ты хотела? – Я понял, что мне не удастся отмолчаться, и сдался. – У нас с тобой как бы любовь, так? И вот я узнаю, что у тебя есть парень.

– Не есть, а был. Это разные вещи.

– Но он тебя до сих пор любит. И этот перец падает нам как снег на голову. Вуаля, получите! Он объясняется тебе в любви в моем присутствии, вспоминает, как вы… Короче, ты взрослая девочка, должна понимать.

– Осташов, не хотела тебе этого говорить, но ты тоже не безгрешен. Я не забыла про Карен. А еще была Шамуа. Я ее не видела, но подозреваю, что там все было совсем не так невинно, как ты мне расписал. И еще история с эльфийской принцессой, на которой ты должен был жениться.

– Марика, я люблю только тебя. Если бы я не оказался в такой идиотской ситуации, я бы тебе это доказывал всеми способами. Но то, что со мной случилось, все испортило. Меня убили, и теперь я сижу в чужом теле, а мои бренные останки находятся черт-те где, и шансов вернуться в мое собственное тело у меня почти никаких. Уже одно это меня бесит донельзя. Я ввязался в опаснейшее дело, рискую теперь уже твоей жизнью и…

– О, как мило! Ты просто эталон рыцаря. Ты думаешь обо мне? Не представляешь даже, любимый, как приятно это слышать. Но прости, я тебя перебила. Ты рискуешь моей жизнью – и…

– И тут еще в довесок ко всему прочему появляется твой Джармен Крейг. Я все-таки живой человек, дорогая. И очень ревнивый.

– Это я уже поняла. Но твоя ревность бессмысленна. Я люблю только тебя. Мне никто больше не нужен. Ты мне веришь?

– Верю. – Не скрою, слова Марики мне очень польстили, тем более что сейчас она была со мной абсолютно искренна. Ну, знаю я, что она меня любит, знаю, но как хорошо слышать это снова и снова! – Верю, моя хорошая. И я тебя люблю. Но сама мысль, что этот хлыщ прикасался к тебе, целовал тебя… Я был в ярости.

– Ветер Инферно, как же лицемерны мужчины! Ты с самого начала, еще с путешествия в фургоне знал, что я не девственница. И ты принял меня такой, какая я есть – может быть, еще и поэтому я так к тебе привязалась. Ты не мог не понимать, что у меня до тебя был мужчина, но не придал этому значения. А теперь, увидев этого парня, начал беситься и ревновать. Не понимаю тебя.

– И не поймешь. Для этого надо мужчиной родиться.

– Хочешь сказать, женщины не умеют по-настоящему ревновать? Ошибаешься, зайка. Если я узнаю, что ты мне изменяешь…

– Глупости говоришь, моя сладкая. Я не могу тебе изменить, даже если бы захотел. Мое «янь» так переплелось с твоим «инь», что я уже сам не пойму, какого я пола. Мужчина в женском теле – это нечто! Помесь негра с чемоданом. С кем бы я не заводил амуры, так и так гомосятина выходит, а склонности к однополой любви у меня нет. Поэтому, если хочешь закатить мне сцену ревности, придется подождать, когда я верну свое тело и смогу тебе изменить по-настоящему.

– Ты хочешь мне изменить?

– И не думаю. Но, по-моему, сейчас совсем не время об этом говорить.

– Да, в самом деле, идиотство какое-то. Я об этом не подумала. – Марика помолчала. – Прости меня.

– Уже простил. Давай спать, дорогая.

– Я надеюсь, завтра мы не вернемся к этому разговору? – вкрадчивым тоном спросила Марика.

– Нет, если только твой бывший дружок нас нагонит.

– Ты думаешь, он поехал за нами? У него нет лошади.

– Он крепко на тебя запал. Но я все-таки надеюсь, что мы от него окончательно отделались, – я потянулся на потнике, хрустнув суставами, и закрыл глаза. Внезапно появилось странное, непонятно откуда возникшее желание погладить себя ладонями по телу. Не открывая глаз, я провел пальцами по своей груди (о, дьявол, я называю бюст Марики моей грудью!), и меня бросило в жар. Одернув руку, я выругался и потянулся за флягой с водкой. Алкоголь согрел меня и расслабил, так что вскоре я заснул и проспал до рассвета без всяких снов.

Утро принесло с собой две хорошие новости – во-первых, начинающийся день был теплым, ясным и солнечным, а во-вторых, Джармен Крейг так и не появился. Приведя себя в порядок и перекусив остатками ужина, я поехал дальше на север. Дорога вскоре привела меня к руслу пересохшей реки, за которой виднелись какие-то руины, вроде как старая крепость с давно развалившимися стенами и башнями. Архитектура была, несомненно, алдерская. Я решил, что это и есть Далканда, но ошибся. Подъехав к руинам поближе, я увидел торчащую из земли каменную стелу, покрытую рунами. Верхняя часть стелы с текстом откололась, но большую часть текста я сумел прочесть:

«Именем короля Дарлаха, в 455 год Белой Змеи, заложена крепость Нар-Хольд, для охраны строительства Большой Северной дороги от неприятеля…»

Итак, я добрался до конца тракта. Поначалу я не собирался тут задерживаться – руины выглядели абсолютно безжизненными, и заезжать в крепость не было смысла. Но, глянув на карту, я увидел, что на ней появился тайник, расположенный как раз за стенами. Спешившись, я оставил Арию на дороге, а сам пошел к развалинам.

Внутри форта пришлось соблюдать осторожность: разрушенные временем и стихиями стены покрывали трещины, а весь двор был усеян кучами щебня, колотого камня и кирпичей. Перебираясь через них, я постоянно поглядывал наверх – уж очень меня беспокоили нависшие надо мной разрушенные стены. Мне совсем не улыбалось получить по башке сброшенным ветром кирпичом. Тайник располагался в дальней стене, в низкой полукруглой нише. Засунув в нишу руку, я вытащил заросший пылью тяжелый ларчик, обитый позеленевшей медью и покрытый резьбой. Он был не заперт: в ящичке оказались два флакона Тинктуры Ящера – уже знакомого мне снадобья, увеличивающего сопротивление магии, – хрустальный флакончик в форме человеческого черепа с неведомым мне зельем, серебряный медальон имперского боевого мага, золотое кольцо с маленьким бриллиантом чистой воды, и два пергаментных свитка в тубусе из магического стекла. Я надел кольцо на палец, медальон и бутылочки сложил в свою сумку и занялся пергаментами. Футляр оказался сплошным – ни крышки, ничего. Недолго думая, я с силой шваркнул футляром о здоровенную глыбу бетона, но тубус отскочил от нее и даже не треснул.

– И что с ним делать? – пробормотал я, поднимая футляр.

– О-о, магическое стекло! – с притворным ужасом протянула Марика. – И как же добраться до пергамента?

– Алмаз, – сказал я. – Режем алмазом.

– Дорогой, я тобой горжусь.

– Лучше бы ты меня поцеловала.

Прорезав алмазом глубокую борозду посередине футляра, я вторично хлопнул им об камень. На этот раз тубус раскололся аккуратно по разрезу. Поскольку пергаменты лежали в совершенно герметичном футляре, сохранились они отлично. Первый пергамент содержал какие-то алхимические рецепты, в которые входили мудреные ингредиенты – слеза камня, волосы Девы-Ночь, слюна зеленого василиска и прочая дрянь. Второй оказался куда как интереснее:

«Год 1227 Империи, месяц Дождей, день 5-ый.

Это письмо – мое завещание и мой последний отчет.

Мои дела плохи. Ошибка Тарри и его бездарных советников привела нас к гибели. Самодовольный чванный мальчишка не снизошел до разговора со мной, а Дураниус наверняка скрыл от него то, о чем мы говорили с ним ночью в его палатке. Тем хуже для них и для Империи. Правду не знает никто, кроме меня, но я не смогу ее теперь рассказать, потому что чувствую, что умираю. Рана от клинка Альгаста воспалилась, у меня началась гангрена, поэтому все, что я могу сделать – это предупредить.

Я, единственный эльф, получивший звание серебряного боевого мага Империи, был послан в Далканду тайной службой Магисториума три года назад. Магисториум пытался разведать, каким образом Черные эльфы Далканды сумели обрести плотское бессмертие. Под видом фанатика из числа адептов Интэ-Харон я проник во владения Черных эльфов и смог завоевать их доверие. Три года я искал разгадку тайны Интэ-Харон, каждый день рискуя жизнью. В конце концов, моя секретная миссия была выполнена, я нашел ответ на все вопросы. Однако император поспешил, начал войну с Черными эльфами так и не дождавшись результатов моей работы. Как только в Далканду пришла весть о начале войны с Империей, я получил тайный приказ немедленно уйти из Далканды и через неделю встретился с нашими войсками в Долине Молчания. Я доложил обо всем, что сумел узнать в Далканде, золотому магу Нирсу Дураниусу, возглавлявшему подразделение боевых чародеев при войске Тарри, и он похвалил меня, хотя я по его глазам увидел, что он мне не верит и завидует мне. А на рассвете на нас опустился Туман Смерти. Такого ужаса я себе даже представить не мог. Этот Туман… Он накрыл все войско, и я слышал душераздирающие вопли тысяч людей, попавших в него. Не знаю, как я не сошел с ума, видя и слыша все это. Я находился на самом краю лагеря и смог бежать с десятком воинов, защитив их магическим коконом. Однако от судьбы не уйдешь – пытаясь выбраться из владений Мертвого Короля, мы потеряли дорогу и оказались в каком-то ущелье, полном когтекрылов. Свирепые твари тут же атаковали нас. Нам удалось убить пять когтекрылов, но все мои люди, кроме Альгаста и Руфинуса, погибли в бою. В сражении я исчерпал все мои запасы лечебных зелий, так что не смог помочь Руфинусу, и он, отравленный ядом когтекрыла, умер в муках спустя несколько часов после того, как мы выбрались из проклятого ущелья. На этом несчастья не закончились. Альгаст рехнулся от пережитого – ночью он все время разговаривал сам с собой, а на восходе солнца с криком «Эльфийская собака!» кинулся на меня, размахивая кинжалом. Я убил его, но сам получил удар в бедро, потерял много крови и с большим трудом добрался до Нар-Хольда. Идти дальше я не в состоянии. В сожженной нашими войсками эльфийской крепости нет ни пищи, ни воды – только разлагающиеся трупы и стаи грифов, которые слетелись сюда, кажется, со всего мира. Скоро и я стану их добычей. Жаль, что все так обернулось.

Тем не менее, мне есть, что сказать перед уходом. Я знаю, в чем секрет могущества далкандских магов. Я смог раскрыть тайну бессмертия Интэ-Харон. Все дело в Резервуаре Душ, который является мощнейшим эманатором жизненной силы. Маги Интэ-Харон все время пополняют его душами тех несчастных, которые попадают под их власть. Маги дают беднягам выпить особый состав, который они называют Омартэ – это снадобье на время разделяет тело и душу, и коварные некроманты при помощи заклинаний заключают освобожденную душу в магическую ловушку. Иногда Омартэ просто распыляют в воздухе, и тогда получается ядовитый туман, который мы называем Туманом Смерти. Лишенные души человеческие пустышки, даонайн-хельды, превращаются в рабов и солдат, и этих несчастных в Далканде тысячи. Даже не сомневаюсь, что души тридцать тысяч бедняг, которых поглотил Туман Смерти, теперь долго будут поддерживать бессмертие далкандской элиты. Если уничтожить Резервуар, с магией Интэ-Харон будет покончено. Дураниус мне не поверил, он посчитал, что я просто выскочка, жалкий эльф, предатель своего народа, жаждущий славы и признания. Я видел, как скверно он улыбался, когда я рассказывал ему о зелье Омартэ и о колдовской Паутине. Он не поверил мне.

Теперь уже ничего не изменить. Мне не вернуться в Бевелон, и я готов умереть. Мои последние мысли о тебе, Дайне. Ты никогда не прочтешь эти строки, я знаю, но я все равно говорю тебе – ты была единственным сокровищем моей жизни. Только сейчас я понимаю, как же сильно я тебя люблю. Моя гордыня и моя глупость лишили меня величайшего счастья, к которому может и должен стремиться мужчина – счастья взаимной любви. Будь проклята моя глупость! Будь прокляты мои сомнения, мои амбиции и мое честолюбие! Дайне, я люблю тебя. Ты лучшее, что было в моей бессмысленной и жалкой жизни.

В моей шкатулке лежит кольцо, которое я купил когда-то, чтобы подарить тебе, любимая. Это единственная дорогая для меня вещь. Надеюсь, что однажды кто-то достойный будет его носить. А еще лучше, если оно навсегда останется здесь, в Нар-Хольде, рядом с моим прахом. Больше мне нечего сказать. Остается только ждать конца, который уже близок…

Прощайте все. Пусть Бессмертные будут милостивы ко мне.

Вард Аэль Лерано.»

– Тысяча двести двадцать седьмой год Империи, – сказал я, сворачивая пергамент в трубку. – Интересно, сколько же лет прошло?

– Сейчас скажу, – отозвалась Марика. – По новому летоисчислению мы находимся в семьсот девяносто восьмом году, а по староимперскому у нас идет год три тысячи четыреста сороковой. Этот пергамент был написан две тысячи сто семьдесят три года тому назад.

– Потрясно! А писульки сохранились так, будто их вчера писали.

– Всего лишь консервирующая магия. Древние маги были куда могущественнее современных, – с пренебрежением сказала Марика. – Все вырождается и мельчает.

– А инфа-то ценная, – заметил я. – Теперь, по крайней мере, мы знаем, что из себя представляла магия Интэ-Харон. Это неплохо. Хуже другое: мы не знаем, где искать топаз Сеидар.

– Положимся на удачу, зайка. А меня это письмо растрогало. – Марика сделала выразительную паузу. – Умирая, этот бедняга думал о своей возлюбленной. Все-таки любовь – это единственная ценность в жизни.

– А я вот думаю, что тут за микстура в бутылочке, – произнес я, разглядывая хрустальный флакон на свет. – Вряд ли ее срок годности составляет две тысячи лет.

– Ты не доверяешь могуществу древних магов?

– Доверяю, но мне не нравится форма флакона, уж больно она веселенькая, – сказал я и вызвал Консультанта.

– Вы чудесно выглядите, – сказал мой ангел-хранитель, материализовавшись из воздуха. – Просто влюбиться можно.

– Давайте без комплиментов, – я показал Консультанту бутылочку. – Что это за компот?

– Зелье Омартэ. Секретный эликсир Черных эльфов.

– Тот самый?

– Думаю, да. Обратите внимание на флакон, он сделан в форме черепа и имеет на пробке скрещенные руны «заэф» – эльфийский символ бессмертия души.

– Понятно, – я замахнулся, чтобы выбросить флакон, но Консультант внезапно схватил меня за руку.

– Я бы не стал разбрасываться ценными находками, – заметил он с многозначительной миной.

– Считаете, что эта колдовская отрава может мне пригодиться?

– В ходе Главного Квеста может пригодиться даже самая незначительная вещь. Будьте мудрее, мой друг.

– Ладно, убедили, – я сунул бутылочку с Омартэ в сумку. – Можете мне сказать, что такое Паутина и Резервуар Душ?

– Честно говоря, впервые о них слышу. Что-нибудь связанное с вашими поисками?

– Надеюсь, что так. У меня все.

– Тогда удачи и до встречи.

– И что мы теперь будем делать? – осведомилась Марика, едва Консультант испарился. – Не нравится мне тут, в этих развалинах.

– Поедем дальше, – я сверился с картой. – Далканда должна быть где-то в восьмидесяти лигах к северу от нас. Без горячки доберемся за два дня.

– А знаешь, о чем я подумала? – внезапно спросила Марика. – Сегодня ты надел мне на палец кольцо. Примечательный факт.

– О чем это ты?

– О кольце. Как символично: бедный эльф когда-то собирался подарить его своей любимой. А оказалось оно на моем пальце. И надел его ты. Прямо обручение у нас с тобой получилось, зайка.

– Я вообще-то надел его на свой палец. Точнее, на палец, который теперь мой…тьфу! – Я посмотрел на бриллиант, который весело искрился в лучах солнца. Только сейчас я подумал о том, что свои кольца ношу типично по-дамски, поверх перчаток. – Знаешь, мне кажется, что сейчас не самый удобный момент, чтобы устраивать обручение. Это вроде как сиамские близнецы собрались пожениться.

– Скажи, а ты хочешь сделать мне предложение?

– Знаешь, по-моему, мы и так с тобой близки дальше некуда. Даже естественные нужды у нас общие.

– О, на этот счет можешь не волноваться! – Голос Марики приобрел эротичную хрипотцу. – Мне безумно нравится, что мы с тобой стали одним целым, что ты все время находишься во мне. Это совершенно новые ощущения. Необыкновенный букет эмоций. Я без ума от тебя, зайка. Я просто наслаждаюсь каждым моментом такой необычной близости.

– Не сомневаюсь, – ответил я, чувствуя, что меня обдало прямо-таки доменным жаром.

– Ты не ответил на мой вопрос о предложении.

– Если ты считаешь, что сейчас для этого самое время и место, то скажу тебе так – я готов сделать тебе предложение. Прямо здесь и прямо сейчас. Вон тот кузнечик, что сидит на камне в метре от нас, будет свидетелем помолвки. Если хочешь, я еще козявок наловлю, типа гости будут со стороны жениха. И могу вызвать Консультанта, пусть он примет у нас заявление на вступление в брак.

– Ты можешь и дальше ерничать, Осташов, – промурлыкала Марика, – но ты не можешь запретить мне помечтать. А мои мечты, – и тут она сделала многозначительную паузу, – всегда сбываются. Учти это на будущее, дорогой.

За Нар-Хольдом старая дорога заканчивалась, и начиналась пустынная открытая как стол степь, поросшая колючкой и низкой сожженной солнцем травой. По ней я ехал до самого заката. Поскольку компаса у меня не было, я реально опасался заблудиться, но все обошлось. Когда солнце спустилось к линии горизонта, я увидел впереди небольшую котловину, а в ней озеро – маленькое, но очень живописное. Это озеро было на карте, и я теперь был уверен, что еду в правильном направлении – озеро находилось как раз на полпути между Нар-Хольдом и Далкандой.

Вода в озере оказалась мутной и слегка солоноватой, но пригодной для питья. Напившись и напоив лошадь, я развел костер из толстых стеблей колючки и расположился на отдых. Скоротечные сумерки сменились безлунной ночью, и я чувствовал себя очень одиноким. Вокруг меня на десятки лиг не было никого – так мне казалось. Стряпать ужин не хотелось: к тому же толстые сухие ветки колючки прогорали очень быстро и превращались в быстро остывающий слоистый белый пепел, а не в угли. Чтобы не ложиться спать натощак, я погрыз сухарей, запивая их вином, прихваченным из Лоэле, а после мы с Марикой от нечего делать, болтали о всяких пустяках. Со стороны это, наверное, смотрелось забавно – я лежал на попоне и разговаривал сам с собой, игриво покачивая ножкой, обутой в щегольский, расшитый серебром сапожок. То ли я привык к чужому телу, то ли окончательно смирился со своим невеселым положением, но больше не испытывал дискомфорта, глядя на тело, которое теперь стало моим в прямом смысле. Даже решился заговорить с Марикой на тему, которая давно меня интересовала – по поводу того, почему мой перстень Детекции Магии так необычно реагирует на нее.

– Этого я не знаю, – ответила вампирша. – Возможно, все дело в том, что я проминж. Надеюсь, ты не думаешь, что я тебе враг?

– Нисколько, – я мельком глянул на перстень: с тех пор, как я стал частью Марики (или Марика стала частью меня, черт его разберет!), камень в перстне оставался нейтрально-прозрачным. – Слушай, а откуда у тебя такие изысканные татуировки на плече и пояснице?

– Крылатая змея на плече – клеймо Кубикулум Магисториум, – ответила Марика. – Такие тату-клейма есть у всех проминжей, только разные. У людомедов это оскаленная медвежья голова, у проминжей-сервов рунические знаки. А вот крылатая змея обозначает, что проминж является адептом магии достаточно высокого уровня и может выполнять роль компаньона мага.

– А узор на пояснице?

– Это я уже в Корунне наколола, – хмыкнула Марика. – Обожаю татуаж в древнеэльфийском стиле. А почему ты спросил? Раньше тебе нравились мои татушки.

– Они и сейчас мне нравятся. Очень качественные и эротичные. Видно, что мастер делал. У нас в Питере… в Рокаре такой татуаж обойдется в кучу денег. Только…

– Что «только»?

– Да так, ничего. Когда я собирался вытащить тебя из лап Мастера, наш друг Доппельмобер сделал мне магические татуировки на руках. Помнишь, в Ас-Кунейтре я кидался булыжниками в сфинксов и зомбаков и поджигал нефть в кувшинчиках? Это благодаря этим самым татушкам. Вот я и подумал, может твои узорчики тоже магические?

– Никакой магии. Это просто тату, и очень красивые, – кокетливо сказала Марика. – Мне, как и всякой девушке, нравится себя украшать. Разве это плохо?

– Да нет, нормально, – я вспомнил, как в начале нашего знакомства Марика щеголяла еще и довольно откровенным пирсингом. – В моем мире некоторые девушки тоже так рассуждают. Правда, не всем парням это нравится. Многие считают, что если девушка делает татуировки или носит пирсинг, значит, она испорченная.

– Ну и дураки, – резюмировала Марика. – Как ты думаешь, Осташов, любила бы я тебе меньше, если бы ты вдел кольцо в нос или выкрасил бы волосы? Да мне наплевать. Меня совсем другое в тебе заводит. Мне нравится, как ты ведешь себя в постели. Ты хороший, добрый, нежный. А главное, совсем не похож на меня.

– Ой, ли? Мы теперь с тобой на одно лицо.

– Хорошая шутка. Не отчаивайся, зайка – все будет отлично. Мы вернем тебе твое тело, и уж я найду ему хорошее применение, обещаю!

В словах Марики было столько уверенности и игривости, что я почувствовал себя на седьмом небе. Как-то даже жить захотелось. Да выполню я этот Главный Квест! Найду камни, восстановит Салданах корону, и все будет тип-топ. И я получу назад свое тело, вернусь в Питер и…

И Марика останется здесь.

Я почувствовал, как по моим внутренностям проползло что-то ледяное, тяжелое и противное. Да, все именно так – с Марикой нам не быть в любом случае. В одно мгновение и с мучительной ясностью мне нарисовались три варианта дальнейшего развития событий.

Вариант первый: я нахожу Камни. Салданах получает восстановленную корону, тут же играется последний акт изрядно притомившего мне спектакля под названием «Эльфийские пророчества», я делаю Мастера и Риската, и возвращаю себе свои голову и тело (пока толком не знаю, как это можно сделать!), после чего на белом коне победителя отправляюсь в свой мир. Без Марики.

Вариант второй: с камнями меня ждет облом, и резервный план Салданаха не сработает. Тогда мне придется все же самому снимать чары с Меаль. Салданах еще в первую нашу встречу недвусмысленно намекнул, что для этого я должен жениться на принцессе. Не думаю, что эльфийские пророчества о Меаль предусматривали для наследницы древнего Алдера гомосексуальный брак, а это значит, что мне как минимум придется возвратиться в свое тело. То есть, я опять-таки должен найти способ заполучить у Мастера голову. Как это сделать? Бог его знает. Но опять же, даже если я обставлю Мастера и стану самим собой, мой брак с Меаль не позволит мне вернуться в Питер, и я опять потеряю Марику. Сомневаюсь, что она захочет делить меня с эльфийкой. Хотя, когда вся эта катавасия с пророчествами закончится, можно прокрутить вариант с разводом и отречением от престола, но что по этому поводу скажут мои друзья-эльфы? Да и Марика меня на этот раз совершенно точно не простит…

Вариант третий: я оказываюсь в сплошном пролете на всех фронтах, и остаюсь навечно в этом мире и в теле Марики. Превращаюсь в странное, противоестественное существо, по сути, в ментального гермафродита. Мы с Марикой будем неразлучны, но много ли счастья нам это принесет? И тогда остается четвертый вариант: смерть. Единственный способ освободить Марику от своего присутствия и…

Ах ты, мать твою тру-ля-ля, да как же я сразу не понял! Вот почему стервец Консультант велел мне сохранить флакон с зельем Омартэ! Мне аж кровь бросилась в лицо, так я заволновался. Теперь я в любой момент могу покинуть тело Марики, выпив эликсир некромантов. И неважно, вернусь я обратно, или нет. Неужели Консультант предполагает, что такое развитие событий возможно? Если да, то это означает лишь одно – Консультант знает, что ожидает меня впереди. Я с трудом пересилил желание тут же вызвать парня на ковер и заставить объясниться, но миг спустя сообразил, что это бесполезно – Консультант просто дурочку включит, и я ничего от него не добьюсь.

Марика неведомо как почувствовала мое волнение.

– Что с тобой, милый? – спросила она настороженно.

– Да так, ничего, – я даже ладонь к сердцу приложил, так мне хотелось унять разыгравшееся сердцебиение, но ощутил женскую грудь, и тут же одернул руку. – Пара мыслей. Все хорошо, мой ангел.

– Ты подумал о чем-то нехорошем, – интуитивно угадала Марика.

– Нет, я попытался разобраться в некоторых своих мыслях и… Короче, неважно. Давай спать.

– Ой, что-то устала я сегодня! – с зевком сказала Марика. – Надо принять болюс. Здесь мы не найдем свежей крови.

– Чего нет, того нет. Спокойной ночи, дорогая.

К счастью, хоть тело у нас одно, а мысли разные, подумал я, завернувшись в одеяло и закрыв глаза. И то хорошо – Марика никогда не узнает, что меня беспокоит. Да и не стоит сейчас загружаться по поводу будущего. Главное для меня – восстановить чертову корону. Один из ключей к будущему, топаз Сеидар, скрывается где-то в руинах Далканды, и еще не факт, что я его найду. Я даже не представляю, что там таится, в этих задолбанных развалинах. Погибший когда-то эльф предупредил о Паутине, о даонайн-хельдах, но что все это такое, я до сих пор не знаю. Может статься, что мы с Марикой просто сгинем в этих поисках. Что ж, тогда про нас можно будет с полным правом сказать, что они были счастливы и умерли в один день. Звучит красиво, но будем надеяться, что у сказки все-таки будет банальный хэппи-энд.