"Леонид Ефимович Шестаков. Всадники (Повесть) " - читать интересную книгу автора

- Выходит, из буржуев?
- Сказал! - возразила Клава. - Буржуи - это у которых фабрики да
магазины. А наш отец всю жизнь работал.
Из рассказа Клавы пахнуло на Севку какой-то чужой и незнакомой
жизнью. И слов-то многих он не понял: "концертмейстер", "клавиатура",
"аккорд". Но расспрашивать постеснялся.
- Как сестра-то потерялась?
- Сестра - это уже потом. Сперва потерялась наша мама. Прогнала она
того спекулянта, а сама плачет. Позвала нас и говорит: "Вот что дочки:
решила я поехать ближе к хлебу, туда, где он подешевле. Променяю кое-какие
вещи и вернусь. Ведь ездят же люди". Уехала и не вернулась. Я как сейчас
вижу ее: стоит на площадке вагона, стиснутая людьми, какими-то котомками,
и кричит мне сквозь шум: "Клавдия, береги Зину, она еще глупая!" А я и не
сберегла.
- Куда ж она делась, твоя Зина?
- Если б я знала! Ждали мы, ждали - не едет мама. Все променяли на
хлеб: и самовар, и родительские обручальные кольца.
- А рояль?
- Рояль я все берегла. Мы любили с Зиной играть на нем по вечерам в
четыре руки. Когда играешь, и горе забывается, и есть словно не так
хочется. Но вот нечего уже стало менять. Тут и вспомнили про тетю Симу,
которая раньше стирала у нас белье, квартиру убирала к праздникам.
Прибежали - тетя Сима жива-здорова. Она-то и определила нас в приют. "Это
пока, - сказала тетя Сима, - потом я тебя, Клавдия, на работу пристрою". В
приюте оказалось и холодно, и голодно. Мальчишки озорничают - никакой
закон им не писан. Пропадают где-то целыми неделями, меняют казенную
одежду на табак, а то и воруют на рынках да в поездах. С такими
мальчишками Зина и убежала. Она у нас озорная была, настоящая сорвиголова.
Подхватила где-то скороговорку: "Шит колпак, перешит колпак, да не
по-колпаковски". К делу и не к делу: "Шит колпак..." А я ей в ответ
пословицу: "Слово - серебро, молчание - золото". Дескать, если нечего
сказать, лучше помолчи. Но так и не отучила.
Вот оно как на деле! У всех свое горе. А Севка и не догадывался.
Совсем другими глазами глянул он теперь на Клаву. Худенькая, печальная и
вовсе еще девчонка. Без матери, без сестры осталась - одна во всем свете,
как и он. И Севкино горе будто отступило, стало глуше. Захотелось чем-то
утешить Клаву, сделать для нее что-то хорошее.
- Найдется твоя Зина, не бедуй! - сказал уверенно. - Хочешь, я тебе
секретнейшую вещь покажу?
- Какую?
Севка - руку под подушку, развернул маленький сверточек, подал
овчинный лоскуток.
- Читай! Тебе первой показал. Никому больше.


Глава IV

...КРАСИВА АМУРА ВОЛНА!

Степан Викторович Ребров, как и обещал, написал Севке сразу по