"Вернер Штайнберг. Шляпа комиссара " - читать интересную книгу автора

Впервые он почувствовал себя немного спокойнее, свободнее. Он смотрел
на жену с участием. Он понимал ее любовь, понял ее муки, знал ее боль. Но
если бы он мог теперь спокойно спросить себя, он и сейчас ответил бы, что
единственным спасением для Маргит была чужая рука, его рука, которая порвала
эти оковы. Когда-нибудь ее боль пройдет, как прошла бы и ее любовь к
Брумерусу, после того как она узнала о его измене и поняла, что была для
него только красивой и занятной игрушкой.
Маран вздохнул. Он все еще глядел на молодую женщину и видел ее такой,
как пять лет назад, когда они только поженились. Тогда она была для него
исполнением всех его надежд; он думал, что нашел спутницу на всю жизнь, и
готов был сделать для нее все, пожертвовать всем, так он любил ее.
И вот он все сделал и всем пожертвовал, но не такой представлялась ему
эта жертва.
Он опять пожал плечами.
- Я доведу дело до конца.
Он заметил, как расширились ее глаза, словно она опять испугалась.
Она сказала хриплым голосом:
- Боже... что ты хочешь сделать еще?
- Я позвоню в полицию. В конце концов, - он запнулся, но после паузы
произнес: - там лежит труп.
Она едва заметно вздрогнула. Нахмурившись, отвела взгляд. Медленно, не
глядя на мужа, сказала:
- Вальтер, ты сделал что-то ужасное. Я никогда не представляла
себе... - На мгновение она сжала губы, чтобы не дать выхода нахлынувшему
вновь чувству, и продолжала, глядя в пол: - Нет, я не представляла себе...
Такого - нет... И я не могу думать о том, что ты любил меня, что ты меня...
Ее взгляд бегло скользнул по нему. Он почувствовал, что она опять полна
ужаса, даже, может быть, отвращения.
Но это был и правда лишь беглый взгляд, это было бегство. По ее голосу
он слышал, что она сдерживала себя, чтобы он ничего не заметил, когда она
говорила:
- Но теперь, теперь, когда это случилось... и ничего не изменить,
ничего не поправить... лучше не станет, если ты явишься с повинной. А хуже
вполне может стать.
Это звучало невразумительно. Марану почудился проблеск чувства.
Он сказал твердо:
- Я не могу оставить его лежать там.
Об этом она не думала; это вряд ли могло прийти ей на ум. Он понял это
по выражению ее глаз. Она молчала; она пыталась увидеть комнату, где так
часто бывала, пыталась увидеть мертвого, застреленного. То, что она увидела,
было, вероятно, ужасно. Она вскочила и метнулась к окну и там принялась
судорожными движениями растопыренных пальцев растирать себе виски.
Маран попытался изобразить хладнокровие. Он сказал:
- Кроме того, я не хочу, как какой-то убийца...
Она резко повернулась к нему и крикнула:
- А ты и есть убийца!
Он не подал виду, будто слышал ее слова, и продолжал:
- ...как убийца, мучиться страхом, манией преследования, мало ли чем.
Нет. Не будем тянуть! - И, направляясь к книжной полке, где стоял телефон,
прибавил: - Да и зачем? Я тебе сказал тогда, что в тебе... - Он хотел