"Инна Штейн. Библиотечный детектив " - читать интересную книгу автора

налево и направо, готов убивать всех подряд. В детективах она читала, что
страх разоблачения может толкнуть убийцу на еще одно (или не одно) убийство.
Только жизнь - это не детектив, убив из ревности, в порыве страсти, в
состоянии аффекта, несчастный либо сам приходит в милицию, либо кончает
жизнь самоубийством. Ничего подобного до сих пор не случилось, видимо,
человек был ненормальный, в смысле, плохой. Зато милиция, милиция хороша!
Думают, что он в Москве, а он тут, в Одессе, по крышам лазит, людям каменюки
на голову бросает. Не такой уж умный Вася-Василек, как ей показалось, раз
Жорка (она теперь категорически отказывалась называть его Георгием, Жоркой
обойдется!) запросто обвел его вокруг пальца.
Оставался открытым главный вопрос: почему этот нехороший человек убил
Любу? Ответ пришел совершенно случайно и очень скоро.
Подкрепив тающие силы чаем и булочкой с повидлом (пришлось в очередной
раз плюнуть на фигуру), Анна Эразмовна отправилась в отдел редких изданий и
рукописей, называемый в библиотеке просто Музеем.

Огромный зал, второй по величине после Большого читального, встретил ее
удивительной, умиротворенной тишиной. Свет в Музей проникал через стеклянный
фонарь, в полумраке на полках старинных резных шкафов приглушенно сияли
золотые корешки бесценных книг. Она улыбнулась им, как старым, верным
друзьям. С портрета строго, но одобрительно смотрел на нее последний
попечитель библиотеки, после долгих лет забвения вернувшийся в зал, когда-то
носивший его имя. Справа от входа стоял рояль, раз в год оживавший под
тонкими Юлиными пальчиками, слева - компьютер, за которым сидела заведующая
отделом, с которой Анна Эразмовна была в приятельских отношениях. Шесть лет
подряд они были членами библиотечной команды "Эрудит", которая дошла однажды
до финала городского розыгрыша и проиграла команде проектного института, в
составе которой были Эдик Злотников, Толик Вассерман, Витюша Мороховский и
другие, не менее сильные игроки, ныне играющие в других странах и в другие
игры. Она даже входила в сборную города, а ее ближайшая подруга дошла аж до
Центрального телевидения. Те шесть незабываемых лет были самыми веселыми в
жизни Анны Эразмовны.
- Аля, привет, помоги мне, пожалуйста.
- Привет, - Алина Александровна оторвала сомнамбулический взор от
светящегося экрана и обратила его, уже осмысленный, на малютку Анютку,
которая была ниже ее на целую голову (хорошо, что на целую, а не на
поломанную).
- Ну, ты знаешь, что я указатель о времени делаю, второй уже, так
хотела посмотреть старые книги но философии: Платона, Аристотеля, Спинозу,
Канта, можно, конечно, и Синелона.
Они дружно заржали. Как-то в начале перестройки обкомовское начальство,
услышав о существовании и других классиков, кроме классиков
марксизма-ленинизма, позвонило библиотечному начальству и огласило список
философов, гуманистов и просветителей, с чьими произведениями оно желало бы
ознакомиться. Сотрудница, которой было поручено это архиважное задание, чуть
ли не в слезах обратилась за помощью к эрудитам. То ли так продиктовали, то
ли так услышали, только большинства авторов в истории мировой науки и
культуры не существовало. Расшифровка, сопровождавшаяся истерическим хохотом
и антисоветскими замечаниями, заняла не слишком много времени, и только
таинственный Синелон вызвал бурный спор членов команды. Выдвигалась даже