"Борис Самуилович Штейн. Донный лед " - читать интересную книгу автора

И он заявил совершенно решительно:
- Вы только скажите "да", и завтра в шесть утра меня здесь уже не
будет. Ленбамовская машина идет в Нижний...
- Нет, Славик, нет, - тихо, примирительным тоном ответил Зудин. -
Машина - что, машину мы бы тебе и сами организовали. Но - нет. Нет. Не могу.
- Это все? - яростно спросил Славик.
- Все, - так же тихо ответил Зудин.
Славик выскочил за дверь, и только морозное октябрьское небо слышало,
как отчаянно поносил он своего непреклонного начальника.
Зудин же, отойдя в скором времени ко сну, долго ворочался, не находя
покойной позы, и жена его Тамара спросила заботливо:
- Что, Гера, за "зеленого мастера" переживаешь?
- Да нет, - ответил Зудин, - не в нем дело.
- А в чем?
- Снимать меня будут - вот в чем! А зря... Лучше меня навряд ли кто
сумеет...
Тамара ничего не ответила на это, и правильно сделала, потому что ночь
не для того дается усталому человеку, чтобы травить себя трудными
разговорами.
И Зудин понимал это и сказал, улыбнувшись в темноте:
- Ладно, не ночной разговор. Давай целоваться...


КАБИНА "КрАЗа"

В кабине "КрАЗа" было холодно: печка долго не могла раскочегариться
Сеня, однако, холода не чувствовал. Он вел машину с большим напряжением: не
специалист он был в этом деле. Права-то у Сени были, он еще в техникуме
получил права, но работать на машине - не работал. А работал Сеня сначала
завгаром и, надо честно признаться, исполнял свои служебные обязанности с
большим трудом. Человек по натуре абсолютно честный, он никак не мог
примириться с некоторыми накладками гаражной жизни. Если кто-нибудь из
водителей был в отяжеленном "после вчерашнего" состоянии, Сеня возмущался,
стыдил, не пускал на линию. Иногда его уговаривали, и он ставил в табеле
"ремонт". И потом страдал от собственной бесхребетности. Иногда возмущение
брало верх, и он ставил "прогул", при этом он наживал себе врага и тоже
страдал, потому что все ему были, в сущности, симпатичны. Дело осложнялось
еще тем, что прежний начальник Светлый как-то не особенно поддерживал Сенино
рвение. Светлый был любимцем шоферов и механизаторов. При нем были высокие
заработки и серьезные "засосы", на которые Светлый всегда почтительно
приглашался, причем умел он и "засосать", и закусить, и компанию повеселить.
На другой день он приходил в гараж и успокаивал Сеню, прогуливаясь о
ним по территории, полуобняв и размягчая и без того не слишком твердое
Сенино сердце доверительным тоном.
Причем Светлый был непременно чисто выбрит, надушен, источал свежесть,
бодрость и доброжелательность, а ни в коем случае не запах перегара. И Сеня,
конечно, ставил вместо "прогула" "ремонт". И ему, кроме всего прочего,
казалось, что водители над ним посмеиваются.
Светлый был на самом деле темноволосый, высокий, широкоплечий человек,
приятно полноватый, наверное, даже красивый, по крайней мере,