"Борис Штерн. Второе июля 4 года С.Моэм в переводе Б.Штерна" - читать интересную книгу автора

серьезнее. И тогда он занялся совершенствованием своего ремесла. Кто-то из
близких застал его однажды за переписыванием рассказа Льва Толстого и
спросил, что это он делает. Чехов ответил: "Правлю". Собеседник был поражен
таким свободным обращением с текстом великого писателя, но Чехов объяснил,
что он просто упражняется. У него возникла мысль (и, по Моэму, вполне
дельная), что таким способом он проникнет в тайны письма почитаемых им
писателей и выработает свою собственную манеру. Кстати, Толстой часто
встречался с Чеховым, очень ценил его и даже написал к рассказу "Душечка"
похвальное предисловие объемом едва ли не большим самого чеховского
шедевра. Знакомство с Толстым являлось большой честью, великого старца
боялись и почитали, но Чехову не пришлось искать встречи с ним, автор
"Войны и мира", однажды зимним вечером прогуливаясь по Москве в валенках и
в зипуне [простая крестьянская одежда] и разузнав, что в этом доме живут
Чеховы, сам постучался к нему. У Чехова происходила очередная артистическая
вечеринка, пьянка-гулянка, дым столбом. Двери случайно открыл сам хозяин, в
подпитии, и онемел при виде знакомой по фотографиям бороды и густых бровей.

- Вы - Антон Чехов? - спросил Толстой.

Чехов не мог произнести ни слова. Сверху доносились веселые женские
визги и песни.

- Ах, так у вас там девочки?!.. - потирая руки, воскликнул граф и,
отодвинув хозяина, взбежал, как молодой, на второй этаж. Вечеринка была
свернута, все занялись Толстым, а Чехов очень краснел и стеснялся.

"Хороший, милый человек, - говорил Толстой. - Когда я матерюсь, он
краснеет, словно барышня".

Чехова называли подражателем Толстого. Лев Николаевич сам с
удовольствием отвечал на эти обвинения:

"Вот в чем фокус: Чехов начинает свой рассказ, будто цепляет свой
вагон к моему паровозу, идущему из Петербурга в Москву, едет зайцем до
первой станции и, когда возмущенный кондуктор уже собирается его
оштрафовать, Чехов пожимает плечами, предъявляет билет, и изумленный
кондуктор видит, что он, кондуктор, вошел не в тот поезд, что поезд
идет не в Москву, а в Таганрог, и тянет его паровоз не толстовский, а
чеховский. "Хоть ты и Иванов 7-й, а дурак".

Труд Чехова не остался бесплодным, он научился мастерски строить
рассказы. Небольшая трагическая повесть "Мужики", например, сделана так же
элегантно, как флоберовская "Госпожа Бовари". Чехов стремился писать
просто, ясно и емко, и, говорят, стиль, которым он писал, прекрасен. Мы,
читающие его в переводе, вынуждены принимать это на веру, потому что даже
при самом точном переводе из текста уходит живой аромат, авторское чувство
и гармония слов.

Чехова очень занимала технология короткого рассказа, ему принадлежат
несколько весьма ценных замечаний по этому поводу. Он считал, что в