"Николай Николаевич Штучкин. Грозное небо Москвы (про войну)" - читать интересную книгу автора

Выступает лейтенант Илья Бочаров, командир звена, добродушный, выше
среднего роста блондин. Тронув рукой красивые светлые волосы, говорит:
- Особой доблести не проявил никто: ни Леонов, ни Штучкин, ни ты,
Анатолий. Но главный виновник - ты. Нельзя уходить от ведомых. Тем более,
что в момент обнаружения группы противника, вы были все вместе, в компактном
строю. Далее. О том, что видишь противника, ты никому не сказал, ни
подчиненным, ни командному пункту. А ведь в это время в воздухе было еще
одно наше звено, оно могло бы прийти вам на помощь. И вот результат
неправильных действий: одна машина потеряна, другая до предела избита. На
твоей, как известно, пришлось заменить мотор, ряд агрегатов, поставить новые
плоскости. Она, по сути дела, собрана заново. Это потери материальные. А
моральные еще больше - звено, хоть и выполнило боевую задачу, оказалось
битым. И кем? Бомбовозами! Какие же мы истребители?
Бочаров помедлил, откашлялся и, как бы собравшись с мыслями, продолжал:
- Что я еще скажу? Что гордыня тебе не к лицу, Анатолий. Мы тебя знали
другим. Простым, скромным. Неужели ошиблись? Ведешь себя вызывающе, критику
признавать не намерен. Как тебя понимать? Считаешь что действовал правильно?
Значит, в подобной обстановке и впредь поступишь так же?
Бочаров посмотрел на часы и сказал, что время дорого, а разговор
затянулся, что совсем ни к чему, когда целый коллектив убеждает одного
человека, который хотя и не прав, однако ничего не хочет понимать. Шевчук
должен выступить, принципиально оценить свои действия в этом полете, должен
признав что подготовка подчиненных ему пилотов как воздушных бойцов
поставлена плохо и что мириться с, этим нельзя. В противном случае он,
Бочаров, предлагает возбудить персональное дело - не время показывать свой
характер, когда разговор идет о защите Москвы.
Илья нанес настоящий удар. Прямой, неотразимый. Фронт - над родным
Подмосковьем, защита столицы - общее дело полка и личное дело каждого воина.
Воевать не умеешь - учись. Научился - другим расскажи. Виноват - отвечай в
персональном порядке.
Выступает Шевчук. Да, Толя уже не тот. Куда все девалось - и тон и
поза. Наблюдая за ним, я видел, как он менялся в лице, переживал, когда
говорили товарищи. Теперь он со всеми согласен и считает критику
справедливой. Сам мыслил так же, как и товарищи, и вывод сделал из ошибок, и
пережил еще до бюро, но в этом трудно было признаться... при подчиненных.
Хотя и вполне понимает, что ведомые летчики - это прежде всего друзья,
боевые товарищи.
Хорошо Анатолий сказал, правильно. Пока говорил, Миша согласно кивал
головой. Приятно ему, что так хорошо разрешился в общем-то очень сложный
вопрос.
А я еще раз убедился в том, что мой командир звена - и летчик хороший,
и человек справедливый. А больше всего приятно, вероятно, самому Шевчуку
видит, что люди разобрались во всем и по-прежнему будут уважать его, видеть
в нем друга, боевого товарища.
- А ничего ведь особого в этом нет, что ошибся, - говорит комсорг, -
первый воздушный бой, каждому ясно, не шутка Героями не рождаются, ими
становятся.

СКОРОСТЬ - ЭТО ЕЩЕ НЕ ВСп