"Василий Макарович Шукшин. Я пришел дать вам волю" - читать интересную книгу автора

- Ну? - ждал атаман.
Бандуристы приударили сильней... А князек стоял. Видно, молодая
гордость его встрепенулась и восстала, видно, решил, пусть лучше убьют,
чем унизят. Может, надеялся, что атаман все же не тронет его - из-за
сестры. А может, вспомнил, что совсем недавно сам повелевал людьми, и
плясали другие, когда он того хотел... Словом, уперся, и все. Темные глаза
его горели гневом и обидой, губы дрожали; на лице отчаяние и упрямство,
вместе. Но как ни упрям молодой князь, атаман упрямей его; да и не теперь
тягаться с атаманом в упрямстве: разве же допустит он, хмельной, перед
лицом своих воинов, чтобы кто-нибудь его одолел в чем-то, в упрямстве в
том же.
- Танцуй! - сказал Степан. Он въелся глазами в смуглое тонкое лицо
князька. Тот опять заговорил что-то, размахивая руками. Степан потянул
саблю... Из круга к атаману подскочила княжна, повисла на его руке. Персы
схватили князька и втащили сами в круг. Степан откинул княжну и, следя за
князем, велел: - Дюжей! Повесели глаза казацкие... Вот отец выкупит, там
уж... сам заставляй других.
У одного из костров группа молодых и старых затеяли прыгать через
огонь. И тут рев и гогот. Мочили водой только голову и бороду. Больше
нигде. Пахло паленым.
"Бедный еж" набрел на эту группу... А был он вовсе пьян.
- Ммх!.. Скусно пахнет! - И "еж" стал снимать с себя кафтан. - Дай-ка
я свой тоже подвялю.
Его прогнали. И он пошел, и опять запел:

Ох,
Бедный еж!..

А на все это, изумленно мигая, глядели с темного неба крупные звезды.
И еще из темноты, из кустов, смотрели завистливые глаза караульных. Не все
из них удержались: кое-кто сумел урвать малую малость - чарку-другую.
Иван Черноярец с сотниками обходил караулы... В одном месте, где
должен был стоять караульный, случилась заминка. Караульный спал...
Услышав, однако, шаги, он вскочил, но поздно. Короткая возня, хриплое
дыхание, обрывки слов:
- Держи руку! Руку!.. Собака!..
- Дай ему по башке.
- Руку! Мх!.. Ыэк! - Тупой удар, должно быть, под дыхало: часовой
перестал сопротивляться. - Я те покусаюсь! Вяжи, Семен. Суда другого
поставь.
- Федька! - позвал сотник. - Становись. Руку укусил, змей. Долго
теперь не заживет. Человечий укус долго не заживает. Собачий - и то
скорей. Вот змей-то!.. Как жилу не повредил.
- Помочись на ее - заживет.
- Этот пускай лежит, - велел есаул. - Развяжешь, Федька, - гляди! При
солнышке мы с им погутарим.
Группа с Черноярцем, шурша кустами, двинулась дальше. Пока войско
гуляло, первый есаул покоя не знал.