"Юлиан Шульмейстер. Служители ада " - читать интересную книгу автора

Аксер сказал с сожалением: "Как было бы прекрасно, если бы этот подвиг был
совершен во имя сионистского дела!". И он, Ротфельд, об этом же думал. А на
следующий день, во имя сионистского дела, Аксер спросил у фанатика, не
перешагнувшего пределы четвертого класса: "Понимаете, в чем суть
коммунизма?". Задавая вопрос, хотел развенчать коммунизм и его малограмотных
почитателей. Получилось иначе, Ботвин ответил: "Коммунизм - справедливая
жизнь, не такая, как нынешняя, когда одному - все, а другому - дуля;
бессемейному вельможному пану прокурору Савуляку - восемь комнат, а мне с
семьей из восьми человек - комнатушка в подвале".
Зашумела отборная публика, раскланялся Ботвин: "Прошу извинения, теперь
и у меня отдельная квартира со всеми удобствами!". Разъярился прокурор
Савуляк, не скрывает презрения к жидам: "Что склонило к убийству - тридцать
сребреников?!". Ботвин не снизошел до полемики, с гордостью объявил свое
кредо: "Действовал, как обязывала партийная честь!" - "Вы в суде! - закричал
Савуляк.- Не болтайте о чести, речь идет о конкретных побудительных
причинах". - "Каждый толкует о том, в чем нуждается, без чего жить не
может, - невозмутимо парирует Ботвин, - Для меня это - честь, для пана
прокурора - побудительные причины!".
Ботвин предстал перед всеми героем. Не только перед сидящими в зале -
перед читателями подцензурных и подпольных газет. Прошло несколько дней, и
газеты сообщили, что перед казнью Ботвин отказался от встречи с раввином,
идя на смерть, пел "Интернационал". В этот же день газеты опубликовали новый
судебный отчет: адвокат Аксер блестяще защищал афериста Зандера,
присвоившего ложным банкротством деньги тысяч малоимущих евреев. Может, в
этом парадоксе все дело? Аксер, он, Ротфельд, и другие сионистские деятели
призывали рабочих и предпринимателей к жертвам "ради общих целей", а сами
служили богатству. И было это не во время всеобщего благоденствия. Наступил
кризис тридцатых годов, свыше трехсот тысяч евреев-рабочих и
евреев-ремесленников лишились работы, они и их семьи (свыше миллиона, треть
еврейского населения Польши) остались без куска хлеба. Вот тогда-то и
начался развал с трудом возводимой сионистской постройки. На
немногочисленных фабриках и до кризиса не было сионистских организаций,
только группки приближенных к евреям-промышленникам. Сионистскую силу
составляли купечество, мелкие торговцы, ремесленники, студенты. Почему эта
сила разрушилась? В годы кризиса выживали сильнейшие, крупные еврейские
купцы и промышленники съели мелких, разорили ремесленников. Вот и толкуй
после этого о братстве евреев! Пробовали толковать, создали Комитет изучения
экономических потребностей еврейского населения. Коммунисты ответили
листовкой: "Сначала разоряют, затем изучают, потом похоронят!". К сожалению,
в этой листовке был смысл: изучали те, кто лишал своих братьев работы, кто
их разорял. И ничего нельзя было сделать! Жестоки законы природы и общества,
обрекающие слабых на гибель. Но слабые хотят жить, им закон - не закон. А
студенты почему отшатнулись? Разорялись родители! На многих подействовал
разгул антисемитских страстей, от беженцев из Германии узнали, какую судьбу
фашизм приготовил евреям. В этом свете оказалась в сотни раз привлекательней
политика большевистской России. Как великое благо ими воспринималось великое
зло - ассимиляция русских евреев. У еврейских низов вошли в моду вожди
коммунизма, даже у интеллектуалов - еврейских студентов. Многие годы основой
студенческих сионистских корпораций Львова являлась сионистская организация
правового факультета университета. И именно тут разразился грандиозный