"Юлиан Шульмейстер. Служители ада " - читать интересную книгу автора

Утром Наталка ушла на рынок, Фалек с отвращением напяливает пиджак с
белой повязкой и голубой шестиконечной звездой. Без повязки каждый может
убить еврея. А с повязкой?!
Идет Краммер по мостовой, обдает пыль машин и повозок. Бегут по улицам
мальчишки с газетами, что-то выкрикивают. Боится услышать еще одну страшную
весть, с опаской поглядывает на тротуары: кто подойдет, кто начнет
издеваться. Этот?.. А может быть, тот?.. Скорее всего, вышедший из-за угла
краснорожий... Прошел краснорожий, другой появился - высохший, глаза
злые-презлые... Тоже прошел... Люди как люди, такие и до войны ходили по
улицам. Ходили! Попробуй угадать, кто из них... Винным перегаром разит от
прохожего, глазами буравит. Вот и все!.. И этот прошел...
Дошел до Вулецких холмов, на тихой улочке сдернул повязку. Не похож на
еврея - худой, рыжий, глаза не навыкате, нос не мясистый, прямой. У особняка
пана Тимчишина еще раз осмотрелся, прошмыгнул во двор, робко звонит. Не
вышвырнул ли пан адвокат прошлое, как вышедшую из моды одежду?
Дверь открыла молодая служанка - пышная, чистенькая, накрохмаленная.
- Кто пану нужен?
- Пан магистр!
Окинула подозрительным взором, не пустила в прихожую. Может, и Тимчишин
дальше порога не пустит? А может, отправит в полицию! Рядом идут
несправедливость и злоба.
Тимчишин встретил приветливо, будто нет ни войны, ни акций против
евреев. Завел в гостиную, приказал жене никого не впускать, подать вино и
закуску. Разлил по рюмкам, чокнулся. Как пан Краммер живет? Как можно жить,
когда всюду убивают евреев. Да, трудное время. Если бы только фашисты
убивали и мучили! Сами виновны, народ мстит за шинкарство, торгашество,
арендаторство, за кварталы домов, за то, что украинцам оставили одни
мостовые. Может, пан Юрко вспомнит, сколько в Коломые трудилось
евреев-ремесленников, сколько евреев-рабочих во Львове? В глаза лезет не
нищета, а богатство, народ, как дитя, разозлится - все ломает и крушит. А
свои богатеи, свои шинкари не обижают, не злят? Мать может сердиться на
своего ребенка, а зла не таит. У каждого ребенка - свой нрав, свой характер,
все - ее кровь, все дороги.
- Видно, зря к вам пришел!
Как ответить еврею? Ему не понять, что в раскатах военного грома и в
крови рождается украинская держава. В такое время нельзя жалеть кровь - ни
свою, ни чужую. Более того, чужая кровь цементирует нацию, укрепляет
единство, возводит этажи государственности. Среди польских ученых,
расстрелянных на Вулецких холмах, были очень симпатичные люди. В первых
еврейских погромах погибли знакомые адвокаты, прекрасные музыканты, врачи.
Ничего не поделаешь, дитя появляется на свет в материнской крови. В
материнской! Украинское государство рождается в чужой крови, законы природы
жестоки. Закончится война, воцарятся в украинской державе справедливость,
законность, порядок. Сейчас не до этого!
Не стал Тимчишин скрывать свои мысли от Краммера, и того прорвало:
- Пусть простит пан магистр, но мне думается, что немцы завоевали
Галицию для себя, а не для украинцев.
- Для себя! - иронично повторяет Тимчишин.- Вы, Краммер, не украинец,
вам трудно осмыслить сегодняшний день. Страх за расплату окрасил нашу победу
в ваше черное время. Читали ли декларацию о провозглашении украинской