"Кэтлин Шусмит. Настоящая леди " - читать интересную книгу автора

неба над своим окном. У нее не было оснований жалеть о смене места
жительства, потому что, в конце концов, все могло оказаться гораздо хуже. У
госпожи Скаттергуд острый язычок, но ведет она себя вполне пристойно и даже
отвела Ровене отдельную - хотя и крошечную - комнату!
Ровена чувствовала: сестра полковника Тиндалла еще не решила, как
обращаться с нею. В течение двух недель после приезда Ровену либо
предоставляли самой себе, либо загружали множеством мелких поручений: зашить
порванное платье, начистить седло для соседней кожевенной лавки и тому
подобное.
Интересно, каким образом полковнику удалось уговорить сестру принять
Ровену к себе? Может, он даже дал ей денег, лишь бы поскорее избавиться от
падчерицы. Впрочем, скорее всего, сестра подчинилась ему из страха.
И снова мысли Ровены обратились к Эдварду Биверли: появится ли он еще в
окрестностях замка Челлингтон, чтобы увидеться с нею? Она предлагала ему
помощь, не догадываясь о том, что вскоре навсегда уедет из замка. А может,
он вернется в надежде переговорить с Изабеллой?
- Что ж, если он и вернется, меня там уже не будет, - с грустью
прошептала Ровена.
Ее встречи с мистером Биверли теперь представлялись ей необыкновенным
романтическим и опасным приключением. Перебирая в уме подробности их
свиданий, Ровена вдруг осознала, что Эдвард видел ее только в ненавистном
пуританском сером платье да в костюме мальчика. Впрочем, какое имеет
значение, что Эдвард Биверли ни разу не видел ее нарядно одетой, с красиво
уложенными волосами? Его не заподозришь в том, что он питает к ней нежные
чувства!
Она подошла к комоду, на котором стояло зеркальце. Госпожа Скаттергуд
не была такой убежденной пуританкой, как ее брат, иначе она непременно
осудила бы зеркальце как предмет тщеславия и отобрала бы его.
Ровена смотрела на свое отражение: бледное личико с заостренным
подбородком. В комнате было полутемно, и от этого казалось, что глаза ее
светятся загадочным блеском. На голове ее по-прежнему был полотняный чепец,
но она позволила себе выпустить несколько золотисто-рыжих локонов на лоб и
плечи. Госпожа Скаттергуд не заставляла ее прятать волосы и не осуждала
девушку, если та надевала цветное платье. Достаточно того, что на плечах у
нее строгий воротник, а на голове - чепец, и то и другое из сурового
полотна, остальное значения не имеет. Даже будь у Ровены черное траурное
платье, она не стала бы его носить, потому что ее мать ненавидела черный
цвет и внушала дочери, что скорбь идет изнутри, а цвет платья значения не
имеет.
Разглядывая свое отражение, Ровена вздохнула. Что с ней станется? Долго
ли она пробудет у Скаттергудов? Возможно, полковник еще что-то замышляет в
отношении ее, со страхом подумала она. Даже в Йорке невозможно отделаться от
ощущения, будто он продолжает присматривать за ней.
Она пообедала с мистером и миссис Скаттергуд, как обычно, мясом под
соусом и овощами. Обед накрыли в комнате, служившей одновременно столовой и
гостиной. Хозяевам прислуживала Долли Парк, единственная служанка в семье,
полная, добрая и не слишком чистоплотная девушка; позже служанка поела сама,
накрыв себе столик в углу той же комнаты. Компанию ей составлял Люк Доусон,
добродушный и туповатый подмастерье из сыромятни. Если Ровену поначалу и
смущали странные здешние обычаи, она предпочитала держать язык за зубами.