"Владимир Николаевич Шустов. Человек не устает жить " - читать интересную книгу автора

осадок на сердце. Они не сомневались в справедливости своего решения, но...
Человека убить все-таки трудно, даже подонка трудно убить. И видишь его
грязную душу насквозь, и знаешь наверняка, что это - мразь, что попадись ты
ему в руки, не станет казниться раздумьями о твоей судьбе, а приставит к
твоему затылку пистолет и нажмет курок. В этом ты не сомневаешься, и все
равно трудно отобрать жизнь.
- Да какой он человек! - с досадой проговорил вдруг Аркадий.
- И я так думаю, - с облегчением подтвердил Николай.
- Точно, - сказал Михаил.
За полдень небо просветлело. Кое-где в облачных разрывах показалась
синева, и солнце прорвалось к земле. Из дальней дали, скрытой за дымкой
лесного горизонта, долетал, чудом просачиваясь через расстояния, едва
уловимый на слух неумолчный гул. Даже, пожалуй, нельзя было назвать гулом
то, что не слышалось, а скорее угадывалось, и не угадывалось, а
подсказывалось желанием услышать с востока грозный, но приятный для них
голос фронта.
- Улавливаете? - Николай вытянул из-за пазухи карту. - Ну-ка?
Аркадий нахмурился.
- Откуда карта?
- Аркадий...
- Делаю выговор. Порви и зарой сейчас же! Карта - улика.
За круглой и плоской, как замерзший водоем, безлесой низиной возвышался
лесистый бугор. Восточный склон его, вылизанный ветрами до земли, был
изборожден оползнями. Метров с десяти он обрывался резко и падал отвесно к
извивающемуся у подножия шоссе. Справа тянулось низинное заснеженное
мелколесье. Слева неоглядно - густо-зеленый бор. Место было пустынное, и
Аркадий решил рискнуть. Заметив чуть правее обрыва борозду, что пролегла по
бугру сверху вниз до встопорщенных кустов шиповника, ежами подкатывающихся к
кюветам, он наметил использовать ее для скрытого перехода. Зарослями
обогнули они открытую делянку, пересекли болотину, спустились уже до
середины бугра и...
- Хенде хох!
Николай с Михаилом враз присели, полуобернувшись на окрик. Аркадий, с
треском оборвав карман телогрейки, выхватил пистолет и, щелкнув
предохранителем, прыгнул к раздвоенному стволу низкорослой суковатой сосны.
Сильный удар в спину сбил его с ног. Запорошенный снегом, он моментально
вскочил, отыскивая взглядом врага. Лицо было мокрым. Глаза слезились. Но он
увидел, как, подминая кусты, неистово крутится вблизи живой рычащий и
взвизгивающий клубок. "Немцы! Засада! Сколько их?"
Не раздумывая дольше, Аркадий кинулся в эту многорукую и многоногую
свалку, но тяжесть, внезапно навалившаяся сзади, вдавила его в снег.
Невидимый противник рванул его руку назад, заломил за спину и выбил
пистолет.
...Они вовсе не такие, как изображают их на карикатурах. Низенький
чернявый немчик в ушастой пилотке, плаксиво морщась, посасывал разбитую
нижнюю губу и сплевывал на снег розоватую слюну. Он все это проделывал так
же, как и Михаил. И глаза у обоих заплыли, будто кровоподтеки возникли по
одной мерке. И Николаевой телогрейки оборванный рукав болтался на нитках,
точь-в-точь как рукав шинели у носатого высокого ефрейтора, с голубыми
глазами и таким же, как у Николая, великолепным синяком на лбу. Какие они -