"Мурасаки Сикибу. Дневник " - читать интересную книгу автора

Слышала я, что некая госпожа Тюдзе служит у Сэнси, великой жрицы храма
Камо. Так вот - один человек раздобыл написанное ею письмо и доверительно
показал мне. Оно оказалось весьма нескромным. Тюдзе полагает, что только
она сама знает всему цену, глубина ее чувств - не имеет подобия, а
остальные - бездушны и нечувствительны. Прочтя письмо, я пришла в
недоумение и даже рассердилась. В общем, как говорят люди низкие, она мне
плюнула в душу. В письме, между прочим, говорилось: "А уж что до стихов,
так большего знатока, чем Сэнси, и представить себе нельзя. Только у нее
такой дар распознавать людей, из которых может выйти толк". Может быть, она
и права, но если она имеет в виду окружающих ее дам, то отчего тогда они
слагают так мало достойных стихов? Конечно, Сэнси - женщина незаурядная и
вкус у нее - отменный. Но если сравнить тамошних дам с дамами из государева
дворца, которых я вижу каждый день, то вряд ли можно сказать, что наши -
хуже. Мало кто посещает Сэнси. Когда я бывала там - полюбоваться чудесной
луной или же восхитительным рассветом, насладиться цветами или же пением
кукушки - всякий раз я отмечала, как тонко она чувствует красоту. Само же
место расположено вдали от дорог и отмечено таинственностью. Ничто суетное
не отвлекает тамошних обитателей. У нас же все время что-то происходит - то
государыня посещает государя, а то приезжает Митинага и проводит здесь ночь
Поэтому дворец Сэнси сам собой становится средоточием вкуса, а там, где
льются изящные стихи, - не остается места для суесловия. Я - словно
поваленное дерево, погружающееся в топь все глубже и глубже. Но если бы я
жила при дворе Сэнси и мне бы встретился незнакомый мужчина и мы бы
обменялись бы стихами, никто бы не назвал меня там легкомысленной. Там я
могла бы отдохнуть душой и быть сама собой. А что уж говорить о молодых
наших дамах, которым нечего стесняться их внешности и лет! Каждая из них
могла бы проявить себя, стихами и вкусом вряд ли уступая дамам Сэнси.
Здесь, во дворце, не живут наложницы и младшие жены государя, которые бы
соперничали друг с другом с утра до ночи; нет и посторонних дам, кто бы мог
бросить нам вызов. А потому всем нам - и мужчинам и женщинам - не хватает
чувства соперничества - мы стали слишком беззаботны. Нрав же государыни
таков, что она не одобряет малейшего легкомыслия, и потому дамы, которые не
хотят заслужить упреков, предпочитают не показываться на людях. Есть,
разумеется, среди нас и иные - они ведут себя вольно, не стесняясь себя и
не опасаясь, что имена их станут предметом для пересудов. И вот с такими-то
женщинами мчжчины легко вступают в разговор. При этом одних они считают
беспутными, а других - погребенными во дворце заживо. Дамы из семей высшей
и средней руки, бывает, заходят слишком далеко, и им остается только
хвастаться своим происхождением. Разумеется, они не могут служить
украшением двора государыни и являют собой поистине печальное зрелище. Я
говорила о том, что есть дурного при дворе, но если брать каждую даму в
отдельности, то не скажешь, кто лучше, а кто хуже - просто все разные.
Скажу так: если человек хорош в чем-то, в чем-то он и плох. Разумеется,
совсем не к лицу, когда молодая дама ведет себя чересчур серьезно, а дамы,
занимающие высокое положение, предаются шалостям. Но все же мне бы
хотелось, чтобы двор государыни не был столь безрадостен. Сама государыня
изысканна и утонченна во всем, но она чересчур сдержанна, чтобы упрекать
кого-либо; видно, она полагает, что если она и станет делать замечания, то
всегда найдется такое беззастенчивое создание, которое оставит ее слова без
последствий. Поэтому уж лучше молчать, чем говорить в пустоту. Однажды,