"Мигель Отеро Сильва. Пятеро, которые молчали" - читать интересную книгу автора

Он так спешил, что не прошло и получаса после моего появления, как я был
раздет догола, з акован в наручники - руки за спину - и водружен на "ринг".
Что это за штука, вы и сами хорошо знаете.
- Я не знаю, - возразил Капитан. - Слыхал об этом орудии пыток, но что
оно собой представляет в точности, не знаю.
- С большим удовольствием готов объяснить вам, Капитан, - сказал
Журналист, будто речь шла о чем-то приятном. - Хотя объяснять тут,
собственно, нечего. "Ринг" - это обычный диск обычного автомобильного
колеса. Ободья диска заточены и остры, словно ножи. Его-то и используют эти
канальи в виде орудия пыток политических заключенных. А как - вы сейчас
поймете. Когда меня, разутого, поместили на этот режущий круг, он показался
мне довольно безобидным: боль в подошвах ног была вполне терпимой. Но так
продолжалось лишь несколько минут. Металлические лезвия входили все глубже в
подошвы, эти чувствительные участки тела, от боли я менял положение ног,
невольно подставляя полукруглым ножам все новые места. Шли часы - на
подошвах оставалось все меньше нетронутых мест, мои ступни обрастали снизу
багровой бахромой, края обода покрылись кровью, и я, уже вне себя от боли,
пытался спрыгнуть с "ринга". Но агенты не пустили меня на пол. Окружив меня,
они плевали мне в лицо, пинали ногами, били кулаками и плоской стороной
клинков, и, как я ни сопротивлялся, меня вновь поставили, на этот адский
пьедестал.

(Приходите ко мне сегодня, в шесть вечера, и я буду рад ответить
на вопросы, интересующие вашу газету", - сказал мне посол одной
южноамериканской страны, видимо забыв, что в тот же час, в том же
месте его супруга устраивает коктейль-парти. Когда я, в самом темном
из моих костюмов и в самом светлом из моих галстуков, появляюсь в
посольстве, дипломат рассыпается передо мной в извинениях, просит
отложить интервью до завтра - "Да смирит господь ярость шефа!" - думаю
я при этом - и приглашает меня остаться гостем на коктейле ее
превосходительства. Я остаюсь, завязываю беседу с рыжеволосой дамой,
обладательницей высокой, чуть не девственной груди. Дама недавно
развелась с мужем и теперь увлекается теософическими книгами и
романами Германа Гессе. Она спрашивает, читал ли я "Нарцисса и
Гольдмунда". В ответ на мой отрицательный жест в ее голубых глазах
появляется выражение глубочайшего соболезнования, она обещает прислать
мне на адрес редакции экземпляр своей настольной книги и действительно
спустя четыре дня выполняет свое обещание. Женщина и книга столь
приятны, что я полагаю необходимым навестить новую знакомую и
потолковать с ней о прочитанном, а кроме того, преподнести ей букет
роз. Цветы прибывают из магазина как раз в ту минуту, когда хозяйка
дома опускает иглу на пластинку с записью романсов Дебюсси. Под
чарующим воздействием книги, свежих роз и музыки сливаются воедино
наши мысли, руки и все остальное. Я посвящаю рыжеволосой несравненные
субботние вечера, когда еще предстоит день отдыха, а в груди моей
пылают семь стопок виски. Она нервно, прерывисто звонит у дверей моей
квартиры. Войдя, она надолго припадает к моим губам, после глотка
хереса из рюмки , что я наполнил в ожидании ее, залезает в мою пижаму,
засучив рукава и закатав штанины, и наконец усаживается на постели
среди подушек. Прежде чем упасть в мои объятия этакой скромной и