"Мигель Отеро Сильва. Пятеро, которые молчали" - читать интересную книгу автора

наивной деревенской простушкой, она должна непременно поболтать о
литературе, об индусской философии, об итальянском кино и абстрактной
живописи. Все это хорошо, но со временем я начинаю чувствовать, как от
этих прелюдий на культурные темы притупляется мое плотское влечение к
рыжеволосой. И вовсе не потому, что ее обширные познания выше моих,
ущемляют мое достоинство - кстати, ее лекции бывают полезны для моего
самообразования, - а потому, что, по моему убеждению, подобные
литературно-научные прологи не особенно уместны в постели. Возможно,
мое представление о любви легкомысленно и пошло, но я воспринимаю
слияние полов как торжество природы, как радостное таинство, чуждое
какой бы то ни было метафизике, и мне, ей-богу, не по душе схоластика
рядом с обнаженной женщиной. Разведенная дама, поклонница Германа
Гессе, упорствует в своих традициях исследовать проблемы мирового
значения за минуту до того, как лечь со мной, и потому наши субботние
встречи становятся все реже и реже, пока не прекращаются вовсе. Но я
частенько звоню ей по телефону, чтобы узнать ее мнение о книге,
которую я не удосужился прочесть, о музыке, которую не успел
послушать, о фильме, который еще не посмотрел.)

- Пять часов меня держали на "ринге". Я твердил одно: отвергаю военные
перевороты как метод политической борьбы и клянусь всеми святыми, что не
знаю лично никаких офицеров, кроме одного-двух, у которых брал интервью по
долгу службы. Неож иданно Бакалавр велел мне спуститься с "ринга" и одеться,
так как, сказал он, предстоит поехать в одно место, где я либо| развяжу
язык, либо распрощаюсь с жизнью. На этот счет, подчеркнул он, у него нет ни
малейшего сомнения. Белье и костюм я натянул без особого труда, но с обувью
пришлось повозиться: искромсанные, отекшие ступни не влезали в туфли. Затем
мне приказали идти вперед. Меня сопровождала группа агентов во главе с
Бакалавром. Прежде чем пуститься в дорогу, мен я подвергли дурацкой
операции, словно заимствованной из фильма о гангстерах или сказки: нацепили
мне на нос массивные очки с черными стеклами и, чтобы я не уловил боковым
зрением очертания предметов или хотя бы тени от них, плотно законопатили
ватой просветы между лицом и очками. Два агента взяли меня под руки и, как
слепого, повели по коридорам Сегурналя. Я ощутил под ногами ступеньки
лестницы, затем меня подняли на весу в машину - судя по высокой посадке и
характерному звуку клаксона, это был джип. Над ухом раз дался хриплый голос
Бакалавра: "Захватите кирки и лопаты, чтобы для этого дерьма выкопать
могилу". Я похолодел, хотя почти одновременно в мозгу зародилось сомнение,
вылившееся в такой успокоительный силлогизм: "Мне завязывают глаза - значит,
не хотят, чтобы я запомнил дорогу; они боятся, что я запомню дорогу -
значит, везут меня не на смерть; следовательно, Бакалавр врет, когда пугает
могилой". Джип катил до молчаливым ночным улицам, потом закачался по
проселку, затем какое-то время подпрыгивал по камням или глыбам ссохшейся
земли и в конце концов остановился. Меня под руки спустили, провели
несколько шагов. Я, спотыкаясь, преодолел два уступа - должно быть,
ступеньки из утрамбованной земли, - и за нами захлопнулась кака я-то дверь.
С меня сорвали одежду, стащили туфли, защелкнули на скрещенных сзади руках
наручники и ударом наотмашь сбили с лица очки вместе с ватой. Едва я открыл
глаза, как кто-то сильно ударил меня ногой в живот, и я повалился на диван.