"Роберт Силверберг. Хозяин жизни и смерти" - читать интересную книгу автора

плечи, опасаясь, что его узнают, и стал потихоньку выбираться из толпы,
собравшейся вокруг гершелита.
- Многим из вас по той или иной причине не по нраву ВЫНАС. Но
позвольте мне сказать вот что, друзья... Вы заблуждаетесь еще больше, чем
его приспешники, вы сами таите куда большее зло, чем этот нарыв на теле
человечества! Нам нужно перестать себя жалеть, нужно стать по-настоящему
жестокими даже по отношению к самим себе! Давайте смело посмотрим правде в
глаза! Что такое ВЫНАС? Да ведь это совершенно нереальное половинчатое
решение стоящих перед человечеством проблем! Пока мы не ограничим
рождаемость, не установим строжайший контроль над тем, кому жить, а кому
нет, до тех пор мы...
Это была откровенная, чистейшая гершелитская пропаганда. Уолтона
ничуть не удивило, когда оратора перебил один из слушателей, хрипло
проревев:
- А кто будет решать этот вопрос - кому жить? Ты что ли?
- Вы вверили свою судьбу ВЫНАСу, разве не так? А вот довериться Абелю
Гершелю и его товарищам, посвятившим свою жизнь улучшению человеческой
расы и ее очищению, почему-то не решаетесь, верно? А зря!
Уолтон так и застыл в изумлении. Гершелиты, оказывается, настолько
более радикальны в отношении проблем перенаселенности, чем ВЫНАС, что Роя
немало удивило, как они отважились в открытую излагать свои взгляды.
Атмосфера враждебности вокруг деятельности ВЫНАСа и без того была сильно
наэлектризована. Неужели широкие круги общественности спокойно отнесутся к
действиям группы, требующей еще более решительных, крайних мер?
Коротышка на импровизированной трибуне совсем сорвался на визг.
- Вместе с гершелитами - вперед! Долой выравнивателей -
представителей тех сил, что оправдывают моральное разложение верхов и их
бездеятельность!
Уолтон повернулся к стоявшему рядом мужчине и пробормотал:
- Но ведь этот Гершель настоящий фанатик. Его приспешники, не
моргнув, уничтожат всех нас во имя спасения человечества.
Соседа Уолтона явно сбило с толку это заявление. Затем, поняв в конце
концов, что хотел сказать Рой, мужчина одобрительно кивнул:
- Похоже, вы правы, дружище. Знаете, в ваших рассуждениях в самом
деле что-то есть.
Это-то и оказалось искрой, необходимой для воспламенения толпы.
Уолтон успел потихоньку отойти совсем в сторону и, уже не находясь среди
возбужденных мужчин и женщин, стал тайком наблюдать, как эта искра
побежала по толпе, а разглагольствования недомерка раздували ее в
настоящий пожар.
Первым вестником пожара оказался камень, пущенный по дуге откуда-то
сзади. Задев трепещущий на ветру флаг Объединенных Наций, он с грохотом
ударился в стенку здания. Это был сигнал к началу действий.
Более сотни разбушевавшихся мужчин и женщин сомкнулись вокруг
коротышки на шатком стуле.
- Нам нужно смело глядеть правде в глаза! - раздался его последний
зычный вопль, после чего оба флагштока были опрокинуты на асфальт, а флаги
растоптаны.
Стул перевернулся. Коротышка исчез, его захлестнула накатившаяся
волна не ведающих жалости ног и рук. Взвыла сирена.