"Роберт Силверберг. Валентин Понтифекс" - читать интересную книгу автора

прохаживаться среди них и ласково поглаживать ладонями тонкие черные
стволы, которые были не толще человеческой руки и такими же гладкими, как
самый изысканный атлас. Дерево ниук жило не больше десяти лет: первые три
года оно росло поразительно быстро, вымахивая до сорокафутовой высоты, на
четвертый на нем появлялись первые изумительные золотые цветы в форме чаши
с кроваво-красной серединой, а затем оно начинало в изобилии приносить
беловато-прозрачные серповидные плоды с резким запахом, и плодоносило до
тех пор, пока внезапно не умирало: за несколько часов изящное дерево
превращалось в сухую палку, которую мог сломать и ребенок. Будучи
ядовитыми в сыром виде, плоды ниука были незаменимы для приготовления
острого, пряного жаркого и каш, столь ценимых в кухне хайрогов.
По-настоящему хорошо ниук рос только в Рифте, и Этован Элакка со своим
урожаем занимал прочное место на рынке.
Земледелие наполняло жизнь Этована Элакки ощущением полезности, но не
совсем удовлетворяло его любовь к красоте. Поэтому-то он создал у себя
частный ботанический сад, где устроил восхитительную, живописную
экспозицию, собрав со всех концов света всевозможные удивительные
растения, какие только могли прижиться в теплом, влажном климате Рифта.
Были здесь алабандины с Цимроеля и Алханроеля всех естественных тонов
и оттенков, а также большинство искусственно выведенных сортов. Были
танигалы, твейлы, деревья из лесов Гихорны с цветами, которые лишь в
полночь по пятницам являлись взору во всем своем ошеломляющем великолепии.
Имелись также пиннины, андродрагмы, пузырчатые деревья и резиновый мох;
халатинги, выращенные из добытых на Замковой Горе черенков; караманги,
муорны, сихорнские лианы, сефитонгалы, элдироны. Экспериментировал Элакка
и со столь прихотливыми растениями, как огненные пальмы из Пидруида,
которые иногда жили у него до пяти-шести сезонов, но в таком отдалении от
моря никогда не цвели; игольчатыми деревьями с гор, которые быстро чахли
без потребного им холода; странными, призрачными лунными кактусами из
пустыни Велалисер, которые он безуспешно пытался оградить от слишком
частых дождей. Этован Элакка не брезговал и местными растениями: выращивал
странные надутые деревья-пузыри, качавшиеся, как воздушные шарики, на
своих толстых корнях, и зловещие, плотоядные деревья-рты из лесов
Мазадоны, поющие папоротники, капустные деревья, несколько громадных
двикк, полдюжины папоротниковых деревьев доисторического вида. Для
покрытия почвы он небольшими кучками рассаживал чувственники, которые
своим скромным и изящным видом являли приятный контраст более ярким и
выносливым растениям, составлявшим основу его коллекции.
Тот день, когда он обнаружил, что чувственники пожухли, начинался
великолепно. Ночью прошел небольшой дождик, но ливня, как заметил,
совершая обычный обход сада на рассвете, Этован Элакка, не предвиделось;
воздух был прозрачен настолько, что лучи восходящего солнца били в глаза
зеленым огнем, отражаясь от гранитных скал на западе. Сверкали цветы
алабандины; деревья-рты, проснувшиеся голодными, безостановочно шевелили
щупальцами и пестиками, полупогруженными в глубокие чащи, расположенные
посреди огромных розеток. Крошечные долгоклювы с малиновыми крыльями
порхали, как ослепительные искорки, между ветвей андродрагмы. Но поскольку
в Элакке было сильно развито предчувствие дурного - ночью он видел
нехорошие сны со скорпионами, дхимсами и прочей нечистью, что копошилась
на его земле, - он почти не удивился, наткнувшись на злосчастные