"Роберт Силверберг. Озимандия" - читать интересную книгу автора

силуэт робота светился по краям. Интересно, подумал я, сколько восходов он
встретил. Верно, миллиарды.
Мы остановили машины неподалеку от робота, подошли к нему, и Уэбстер
воспользовался ярким утренним светом для киносъемки. С севера со свистом
налетал ветер и взбивал фонтанчики песка.
- Озимандия остаться здесь, - сказал робот при нашем приближении.
По-английски.
Сначала мы не сообразили, что произошло, а потом все пятеро выпучили
глаза от изумления. Сквозь нашу растерянную трескотню снова послышался
голос робота:
- Озимандия расшифровать как-нибудь язык. Смахиваю на гида.
- Постойте... он точно попугай повторяет обрывки нашего вчерашнего
разговора, - сказал Маршалл.
- Нет, он не попугайничает, - возразил я. - В его словах есть смысл, он
разговаривает с нами!
- Построен древними, чтоб просвещать прохожих, - произнес Озимандия.
- Озимандия! - обратился к нему Леопольд. - Ты говоришь по-английски?
В ответ раздалось щелканье, а мгновение спустя:
- Озимандия понимать. Не хватать слов. Говорите больше.
Мы задрожали от волнения. Теперь стало ясно, что случилось, а
случилось, прямо скажем, невероятное. Озимандия выслушал терпеливо все,
что мы наговорили накануне вечером; после нашего ухода он принялся ломать
свою древнюю голову над тем, как бы извлечь из звуков смысл, и чудом
преуспел. Теперь оставалось всего лишь напичкать это существо словами и
помочь усвоить их. Нам достался ходячий и говорящий Розеттский камень!
Два часа пролетели, как одна минута. Мы без передышки забрасывали
Озимандию словами, по возможности с определениями, чтобы ему легче было
сопоставить их с другими, уже заученными.
К исходу этого времени он мог сносно разговаривать с нами. Он
высвободил ноги из песчаной трясины, в которой простоял века, и занялся
тем делом, для какого был создан тысячелетия назад: устроил нам экскурс в
цивилизацию, некогда существовавшую и создавшую его.
Озимандия оказался неистощимым кладезем археологических сведений. Нам
должно было хватить их не на один год.
Его народ, рассказал он, называл себя таиквянами (по крайней мере в его
произношении), жил и процветал триста тысяч здешних лет, а на закате своей
истории создал его - несокрушимого гида при несокрушимых городах. Но
города рассыпались в прах, а Озимандия остался наедине со своей памятью.
- Здесь был город Дараб. Когда-то в нем насчитывалось восемь миллионов
жителей. Там, где я стою сейчас, возвышался храм Декамона, тысяча шестьсот
футов по вашей системе мер. Фасадом он выходил на улицу Ветров...
- Одиннадцатая династия ведет свое начало от Чоннигара-4, который на
восемнадцатитысячном году города стал членом Президиума. В правление этой
династии впервые удалось добраться до соседних планет...
- На этом месте находилась Дарабская библиотека. В ней хранилось
четырнадцать миллионов томов. Сегодня уже нет ни одного. Спустя много лет
после гибели строителей я просиживал в библиотеке, читая книги, и теперь
они в моей памяти...
- Больше года чума уносила десять тысяч жизней в день, в то время...
Он все раскручивался и раскручивался, этот гигантский хроникальный