"Роберт Силверберг. Рукою владыки (Авт.сб. "На дальних мирах")" - читать интересную книгу автора

безоблачном небе, и термометр, прикрепленный к флагштоку, показывал
девяносто три. На Маркине уж если жара, так жара. Диволл по опыту знал: к
полудню дойдет этак до ста десяти в тени, а потом температура станет
медленно снижаться до восьмидесяти - восьмидесяти двух в полночь.
Группа ботаников отбыла вовремя - с грохотом покатили прочь их два
вездехода, Диволл постоял на крыльце столовой, глядя им вслед, посмотрел,
как расходятся по местам остальные. Бородатый сержант Джолли на ходу отдал
ему честь и рысцой направился к "зоопарку" - здесь, в небольшом зверинце,
на его попечении содержится кое-какая местная живность; возвращаясь с
Маркина, экспедиция захватит ее на Землю. Прошел мимо жилистый маленький
Мацуоко, нагруженный плотницким инструментом. Группа лингвистов забралась
в вездеход и направилась в город продолжать изучение маркинского языка.
Все заняты по горло. Экспедиция провела на Маркине ровно четыре месяца,
остается еще восемь. Если срок не продлят, они вернутся на Землю, полгода
отведено на отчет и отдых, а потом предстоит прожить год на какой-нибудь
другой планете.
Диволлу совсем не хотелось улетать с Маркина. Вполне приятный мир;
правда, здесь жарковато, но кто знает, каков окажется мир, куда попадешь в
следующий раз. Быть может, ледяной шар замерзшего метана, где весь год
будешь ходить, упакованный в скафандр с кислородным баллоном, пытаясь
вступить в контакт с какими-нибудь моллюсками, которые дышат
сероводородом. Диволл предпочитал уже знакомую чертовщину неизвестной.
Однако не сидеть же на одном месте. Маркин - его одиннадцатая планета,
а впереди ждут другие. На Земле едва хватает специалистов, чтобы хоть
как-то обследовать десять тысяч миров, а жизнь изобилует на десятке
миллионов! Надо будет сохранить тех участников нынешней команды, чья
работа его удовлетворяет, заменить неподходящих и через восемь месяцев
возглавить новую экспедицию.
Диволл включил в своем кабинете вентилятор и достал вахтенный журнал;
раскрыл папку, вложил первый чистый лист в печатающий автомат; на сей раз
он избежал привычной ошибки: сперва откашлялся, а уже потом включил
автомат и тем самым не заставил машинку опять и опять тщетно подыскивать
слово, которым можно передать его вечное "эгр-хмм!".
Мягко засветилась красная лампочка, и Диволл заговорил:
- Четвертое апреля две тысячи семьсот пятого. Докладывает полковник
Джон Диволл. Сто девятнадцатый день нашего пребывания на Маркине, седьмой
планете системы тысяча сто семь-а.
Температура в девять утра девяносто три градуса, ветер южный, слабый...
Он диктовал еще долго, как всегда по утрам. Покончив с необходимыми
подробностями, взял пачку отчетов, оставленных для него с вечера
специалистами отдельных служб, и начал диктовать данные для вахтенного
журнала; машинка весело пощелкивала, и где-то в Рио-де-Жанейро в подвале
высоченного здания Департамента Внеземных Дел подключенная к ней по радио
машина воспроизводила каждое его слово.
Нудная это была работа; Диволлу нередко думалось - быть может, куда
больше радости он получал бы, занимаясь, как когда-то, прямыми
антропологическими изысканиями, вместо того чтобы нести бремя текучки, к
которой обязывает положение администратора. _Но должен же кто-то нести это
бремя_!
_Бремя землянина. Мы опередили всех на пути цивилизации - и помогаем