"Роберт Силверберг. Умирающий изнутри" - читать интересную книгу автора

маленький лысый мать его дерет три пятьдесят за страницу Я должен еврею
дать ему я бы посчитал его зубы эксплуататор агрессор да еврей и не стоит
столько держу пари это особая цена для негров уверен я должен дать ему
этому доброму жиду посчитать его зубы поднять да швырнуть можем самому
написать эту чертову курсовую показать ему но не могу черт не могу вся
чертова проблема что не могу Эвропид Софокл Ескил кто знает дерьмо о них у
меня другое в голове игра Ратгерал один на один в центре поля отнять мяч
ты тупица вот что и вверх Лумумба! и подождите парни он выйдет на линию,
проходит по центру, легко забрасывает мяч раз два! Лумумба на пути к своим
вечерним забавам Эвропид Софокл Ескил какого хрена я должен что-то о них
знать что-то писать какая польза черному парню от этих старых дохлых
греческих козлов какое они имеют отношение отношения не для меня путь это
жидовское дерьмо четыре сотни лет рабства покорежили наши мозги кто знает
мать его как и теперь я должен платить ему двадцать баксов чтобы он сделал
для меня в чем я не силен кто говорит что я должен какая мне польза зачем
зачем зачем".
Жуткий огонь. Испепеляющая жара. У меня прежде бывали контакты с более
интенсивными потоками, намного более интенсивными, чем этот, но и я был
тогда моложе, сильнее и более жизнестоек. Не могу переносить это
извержение вулкана. Сила его презрения ко мне возрастает пропорционально
силе его презрения к себе, так как он нуждается в моих услугах. Он - оплот
ненависти. И моя несчастная угасающая сила не может этого вынести. Словно
срабатывает некий автоматический прибор безопасности, защищающий меня от
перегрузки: мозговые рецепторы закрываются. Это для меня ново и весьма
странно. Как будто отваливаются конечности, уши, яйца, все выступающее,
оставляя лишь гладкий торс. Сила сигналов падает, сознание Йайа Лумумбы
удаляется, он уже недоступен мне, и я невольно возобновляю процесс
вторжения. Все неопределенно. Все приглушенно. Бум. Все вернулось на круги
своя. В ушах звенит от внезапной тишины, тишины такой громкой, словно
раскат грома. Новая степень моего заката. Прежде я никогда не терял
контакта. Я смотрю вверх, потрясенный и оглушенный этой новостью. Тонкие
губы Йайа Лумумбы плотно сжаты; он смотрит на меня сверху вниз с
недоумением, даже не догадываясь, что произошло.
Я еле слышно говорю:
- Я бы хотел десять долларов аванса. Остальное заплатите при получении
работы.
Он холодно отвечает, что сегодня не может дать мне деньги. Следующая
стипендия не раньше начала месяца. Я должен поверить ему на слово. Берись
или оставь это, парень.
- Может хотя бы пять? - спрашиваю я. - Как залог. Верой здесь не
обойдешься. У меня же расходы.
Он строго смотрит мне в лицо и выпрямляется во весь рост; мне он
кажется девяти или десяти футов роста. Без слов он достает из бумажника
пятидолларовую банкноту, комкает ее и презрительно роняет мне на колени.
- Встретимся здесь же утром девятого ноября, - говорю я ему вслед,
поскольку он уже уходит. Эвропид, Софокл, Ескил. Я сижу потрясенный,
дрожащий и слушаю наступившую тишину. БУМ. БУМ. БУМ.