"Роберт Силверберг. Умирающий изнутри" - читать интересную книгу автора

другой, гудящий, маленький, туманный, напряженный. Это разум пчелы: Дэвид
может находить контакт не только с человеком. Конечно, у пчелы нет
вербальных сигналов и никаких концепций. Если пчела вообще думает, то
Дэвид не способен различить эти мысли. Но он проникает в голову пчелы. Он
испытывает сильное чувство чего-то крошечного, компактного, крылатого и
свирепого. Как сух мир пчелы: бескровный, засушливый, истощенный. Он
парит. Он падает вниз. Он видит пролетающую мимо птицу чудовищной - словно
крылатый слон. Он погружается в полный пыльцы венчик цветка. И снова
взлетает. Он видит мир глазами пчелы. Все разбивается на тысячи
фрагментов, словно он смотрит сквозь треснувшее стекло; все окрашено в
серые тона и только на периферии вклиниваются голубой и алый. Но разум
пчелы слишком ограничен. Дэвиду скоро надоедает. Он резко бросает
насекомое и, перестроив свои ощущения, погружается в душу курицы. Она
кладет яйцо! Ритмические внутренние сокращения, несущие удовольствие и
боль, неистовое кудахтанье. Елейный запах, резкий и всепроникающий. Этой
птице мир кажется темным и скучным. Ко-ко-ко! Ооох! Яйцо выскальзывает и
мягко падает в солому. Истощенная и переполненная курица оседает. Дэвид
покидает ее в момент восторга. Он углубляется в близлежащий лесок, ищет
человеческий разум, входит в него. Насколько он богаче и интенсивнее! Он
понимает, что это Барбара Штейн, уложенная Хансом Шелем. Обнаженная, она
лежит на ковре из прошлогодней листвы. Ноги ее раздвинуты, а глаза
закрыты. Кожу увлажняет пот. Пальцы Ханса впиваются в нежную плоть ее
плеч, а его покрытая светлой щетиной щека касается ее щеки. Под его весом
расплющилась ее грудь и опустошились легкие. С неистовым упорством он
пронзает ее, и его длинный твердый член снова и снова медленно и терпеливо
входит в нее. Ощущения пульсации распространяются в водовороте ее лона.
Дэвид видит через ее разум твердый пенис в нежном, скользком внутреннем
пространстве. Он ловит ее сильное сердцебиение. Она охватывает ногами
бедра Ханса. Он ощущает ее собственную смазку на ее ягодицах и бедрах. А
вот и первые головокружительные спазмы оргазма. Дэвид прикладывает все
силы, чтобы остаться с ней сейчас, но знает, что ничего не получится: это
все равно, что объезжать дикую лошадь. Ее таз вздрагивает, ногти впиваются
в спину любовника, голова поворачивается в сторону, она глотает воздух и
наверху блаженства выбрасывает из сознания Дэвида. Он ненадолго
перемещается в уравновешенный мозг Ханса Шеля, который, не зная об этом,
дарит наблюдателю-девственнику несколько крупиц знания о том, как
сохранить жар Барбары Штейн, вонзая, вонзая и вонзая член. Ее внутренние
мускулы свирепо сжимают его распухший конец и затем, почти немедленно, на
Ханса обрушивается его оргазм. Голодный до информации Дэвид держится изо
всех сил, надеясь сохранить контакт, но нет, он вылетает, бесконтрольно
ищет снова, пока - хлоп! - не находит новую жертву. Все спокойно. Он
скользит сквозь темные холодные окрестности. У него нет веса; тело его
длинное, стройное и угловатое; разум почти пуст, но иногда в нем
проскальзывают какие-то обрывочные ощущения низшего порядка. Он вошел в
сознание рыбы, возможно форели. Он движется вниз по течению в
стремительном ручье, получая удовольствие от плавности своих движений и
чудесной кристально чистой воды, протекающей сквозь его жабры. Он очень
мало видит, а запахи и вовсе отсутствуют, информация поступает в виде
импульсов, крошечных отражений и вмешательств. Он с легкостью реагирует на
каждую такую новость, то изгибаясь, чтобы избежать столкновения с