"Морис Симашко. Искупление дабира (требует вычитки)" - читать интересную книгу автора

всех дворов. Приходится и бороду подставить солнцу, чтобы не задохнуться.
Затем надо подниматься на оползшие валы, опять съезжать вниз и долго
идти по ямам и рытвинам, оставшимся от города гябров. Огню поклонялись
некогда персы и их цари. Так и зовут это заброшенное царское городище --
Гяур-кала.
Только тут, у подножья древней цитадели, видна ее непостижимая
величина. Коль правда, что гуляка Ра-мин I стрелял некогда отсюда в окно
шахине Вис, чтобы сообщить о свидании, то лук у него был явно с заклятием.
Впрочем, праздным гулякой сделал царского брата Рамина в своей поэме
гурганский дабир Азат, чья нисба Фахр ад-дин и которого он видел проездом
лет десять назад. У старика были глаза как у джинна, а большие персидские
усы сами изгибались, как он хотел. В древних пехлевийских книгах Рамин
никогда не смеется, а в чайхану не зайдет, даже если по пути. У старого же
хитреца Гургани он почти не уходит с базара.
А еще зовут эту крепость Ишкафти-дивон -- "Замок дьявола". И в ней
тоже, как говорят, держал царь Мубад свою неверную жену Вис вместе с лукавой
мамкой, но уже в подземелье. Эрк-кала стали звать ее на самом деле после
греков. При них весь этот город назывался Марги-
' Рамин-- герой эпоса "Вис и Рамин".
250


ана-Александрия, и свадьбу с согдийкой Роушан справлял здесь сам
Искандер Двурогий...
"К-х, к-х!.." Это погоняет своего черного ишака лишенный речи огородник
Махмуд. Один живет он тут, у подножья насыпанной людьми горы, и высевает на
склоне дыни, которые хорошо растут на старых городищах. Приходится только
воду возить из колодца на краю развалин, потом/ что отравленная скотскими
шкурами вода из канала не годится для полива. А в рабад за хорошей водой не
пустили бы его стражники из-за цвета Махмудова ишака. Черных коней отрицают
тюрки, а ишаков тем более. Гадливость вызывает у них это славное животное.
Дыни у Махмуда растут поясами: желтые джейхун-ские гуляби и сарык,
пахучий доньер, абдулляхон с редким красным чревом и, выше всех, великий
плод Хора-сана -- царственный бахрман. Потом уже начинаются колючие
переплетения, и рыхлая глина с черепками осыпается из-под ног. Идти же в
обход, где протоптана дорога, не ко времени...
В провале под башней молодой гябр давит виноградные гроздья. Яму они
сначала обмазывают глиной, потом жгут в ней верблюжью колючку, пока края не
становятся блестящими и твердыми, как у кувшина. Сюда ссыпают купленный в
рустаке виноград и топчут его по очереди. Со сладким чавканьем тянутся ноги
из красной пузырящейся лужи...
По-кошачьи засветились глаза у нее. Она взяла все сразу из его рук,
быстро заглянула в горлышко кувшина. Стало легко и просто. Молодого вина
побежал и принес мальчик. Он выпил мутный беспокойный сок, ничего не оставив
в черпаке.
Вслед за султанским домом прикочевали они сюда, так как возле служивых
дабиров и гуламов кормятся гябры. Не бывает поэтому у них припасов, и вот
уже неделю едят они тут выброшенное людьми из рабада. Упавшие в дорожную
пыль плоды собирают по утрам их женщины, потому что гябры не знают
воровства.