"Морис Симашко. Искупление дабира (требует вычитки)" - читать интересную книгу автора

Солнце ударило в глаза и отступило на свое место в небе. Шагирд работал
в саду по ту сторону арыка. Началось неизбежное, и по личному указанию
Абу-л-Ганаи-ма тюльпаны перед дворцом Тюрчанки послан был вчера высаживать
шагирд. Не дело это вазира -- расставлять садовников на работе, но коль не
может Абу-л-Га-наим в другом досадить ему, то хоть в этом. Пришлось
принимать меры. Сам Величайший Султан распорядился оставить этого шагирда в
его кушке. Передали видевшие, что только побелели губы у нового вазира...
Шагирд уложил уже ряд дерна, и цвет у травы был такой, какой он любил:
серый. Размерен в движениях молодой садовник. Некая спокойная сила во всем
его облике, и не забывают такие люди благодеяний. Данный в детстве хлеб
сильнее всех прочих уз на земле.
С давних пор в нем эта привычка: считать деревья в саду. Четкая красота
содержится в линии подстриженных маклюр, и ровно двести раз повторяются они.
Идя обратно, он проверяет счет. Ум отдыхает от хитросплетений мира, которые
изо дня в день распутывает он уже тридцать лет. Но вновь и вновь
возвращаются заботы, ибо таково предопределение его в мире...
Незримая связь с державой ощущается всякий раз, когда садится он за
свой стол. Приблизилось время работы с таблицами неба, и сегодня уже не
задержится имам Омар. Известно, что в приюте греха у гябров пил тот вино с
мервским шихне. Ночевать же имам пошел к мастеру цветов в рабад. Оттуда и
доставят его в кушк.
Назавтра же следует вызвать экзиларха ' иудеев Нис-сона. Считают те,
что некогда при царях Эраншахра им жилось вольготней. Жен от них брали цари,
и особо числят себя иудеи по извечной своей нескромности. Потому и не хотят
заменить в субботней здравице поминание древних царей Кеев на знак нынешней
династии. Тюрки же благоволят к ним и по простоте своей думают, что коль
иудеи -- люди Писания, из коего черпал Пророк, то и первородство их в вере.
Экзиларх-- глава общины.
60


Надлежит также дать указание, чтобы огородили базарные столбы, на
которых подвешивают пойманных ба-тинитов. Все, что от государства, имеет
высший смысл, и не должны дети бегать внизу меж столбов. Если же отпадет у
казненного рука или нога, то пусть лежит там до конца срока...
Он закончил писать. Калам в руке остановился на последнем завитке, но
кружение нитей продолжалось. Это была только видимость. Искусный мастер так
расположил золотые линии на стержне, куда втыкается тростник, что бесконечно
вились они, никуда не уходя. Мудрость порядка в таком извечном кружении. Все
рушится, коль оно останавливается.
В первый раз это случилось, когда хлопнула от ветра дверь. Тогда же
явилась ему Тюрчанка. А потом захотел он подвигать ушами, как некогда в
детстве, и опять выпал калам из пальцев. Он катился по столу все медленнее.
И когда остановился, снова явилась она, но уже девочкой.
А что, если некая тайная сила в этом каламе, и есть у него возможность
вызывать кого захочешь? Рассказывают ведь о чаше, в которой виден весь мир,
а также е жезле, при посредстве которого раздвигаются горы. Стоит лишь
сказать при том особое слово...
Рука его сама опустилась, и калам неслышно коснулся поверхности стола.
Сердце билось гулко, как при быстрой ходьбе. Но ничего не произошло, и он