"Жорж Сименон. Письмо следователю" - читать интересную книгу автора Вот и все. Мать плакала потому, что стала лишней в доме.
- Как вы полагаете, ваш сын был счастлив во втором браке? - Конечно, господин судья, простите, господин председатель. - Тогда скажите нам: почему он бросил семью? Вот откуда подводят мину! Разве мать могла это предвидеть? Я-то не плакал, о нет! Я стискивал кулаки под скамьей и сжимал зубы, чтобы сдержаться, - так мне хотелось вскочить и осыпать суд бранью. - Если вы чувствуете себя слишком утомленной, мы можем продолжить допрос завтра, на вечернем заседании. - Нет, мсье, лучше уж сейчас, - пробормотала мать. Тут председатель повернулся к моему адвокату, и, провожая его взглядом, мать заметила меня. Она не издала ни звука. У нее лишь дрогнуло горло, и я сообразил, что она сглотнула слюну. Но я-то знаю, что она сказала бы, если бы могла заговорить со мною. Она попросила бы у меня прощения за то, что выглядит такой неловкой, скованной, смешной. Да, она чувствовала себя смешной или, если предпочитаете, не на своем месте, а это для нее глубочайшее из унижений. Она попросила бы у меня прощения за то, что не знала, как отвечать, и, может быть, навредила мне. И тут мэтр Оже, которого я считал другом, а жена моя прислала сюда из Ла-Рош-сюр-Йона помогать защите и в известном смысле представлять на процессе наши родные края, - мэтр Оже совершил низость. Он наклонился к мэтру Габриэлю, и тот с одобрительным кивком тут же, как школьник, поднял руку в знак того, что хочет взять слово: - Господин председатель, мы с коллегой просили бы выяснить у свидетельницы, при каких обстоятельствах скончался ее муж. Сволочи! Мать, без того уже белая, просто посинела. Ее так затрясло, что судебный исполнитель поспешил к ней на случай сердечного приступа или обморока. - Несчастный случай, - справившись наконец с собой, выдавила она. Ее заставили повторить. - Какого рода несчастный случай? - Чистил ружье в мастерской за домом. Оно и выстрелило. - Мэтр Габриэль? - Прошу позволения продолжать, несмотря на всю жестокость моего вопроса. Готова ли свидетельница подтвердить суду, что муж ее не покончил с собой? Мать сделала над собой усилие и в негодовании выпрямилась: - Мой муж погиб от несчастного случая. И все это, господин следователь, чтобы вставить в защитительную речь еще одну фразу, эффектно взмахнуть рукавами мантии и возвысить голос! Чтобы дать мэтру Габриэлю возможность патетическим жестом указать на меня и воскликнуть: - Это человек, над которым тяготеет бремя наследственности... Ну, допустим, тяготеет. А над вами, господин следователь? А над мэтром Габриэлем и над двумя рядами присяжных, чьи лица я успел так хорошо изучить? Бремя моей наследственности ничуть не тяжелее, чем у каждого из вас, чем у любого из сынов Адама. Скажу вам всю правду - не так, как говорят в семьях, где стыдятся того, что считается наследственным заболеванием, а без обиняков, как |
|
|