"Жорж Сименон. Письмо следователю" - читать интересную книгу автора

человек, как врач. И буду очень удивлен, если вы не усмотрите сходства
между моей и вашей собственной семьей.
Я родился в одном из тех домов, о которых уже сейчас вспоминают не без
умиления и которые потом, когда они окажутся редкими островками,
рассеянными по французской провинции, будут превращены в музеи.
Это был старый каменный дом с просторными прохладными комнатами и
коридорами, где там и сям встречаются неожиданные повороты или ступеньки
уже непонятного теперь назначения, где пахнет воском для пола и деревней,
доспевающими фруктами, свежим сеном и ароматами кухни.
При жизни моего деда и бабки здание было господским домом, и кое-кто
даже именовал его замком. К нему были приписаны четыре фермы по полсотни
гектаров каждая.
При моем отце из четырех ферм остались лишь две.
Затем, перед самым моим появлением на свет - всего одна, и дом в свой
черед превратился в ферму: отец самолично возделывал землю и разводил скот.
Он был выше, крупней и сильнее меня. Как мне рассказывали, на ярмарках
он в подпитии не раз бился об заклад, что унесет на плечах лошадь, и
местные старожилы уверяют - не проигрывал пари.
Женился отец поздно, на пятом десятке. Мужчина он был видный, сохранил
еще приличное состояние и мог рассчитывать на хорошую партию, которая
поправила бы его дела.
Если вы бывали в Фонтене-ле-Конт - от нас до него тридцать километров,
вы, без сомнения, слышали о девицах Лану. Их было пять, и жили они с давно
овдовевшей старухой матерью. В прошлом Лану были богаты, но глава семьи
перед смертью просадил все, что имел, на бессмысленные спекуляции.
В годы зрелости моего отца семейство Лану - мать и пять дочерей -
по-прежнему жило в своем большом доме на улице Рабле, которым еще сегодня
владеют две старые барышни Лану, последние его обитательницы.
Трудно представить себе более безысходную и пристойную бедность, чем
та, что столько лет царила в этом доме. Доходы были столь мизерны, что
семья лишь однажды в день позволяла себе нечто вроде настоящей еды; это,
однако, не мешало пяти девицам Лану, неизменно сопровождаемым матерью, во
всем параде, при шляпах и перчатках являться к обедне и вечерне, а затем с
гордо поднятой головой шествовать по улице Республики.
Самой младшей было лет двадцать пять, но той, на которой в один
прекрасный день женился мой отец, уже перевалило за тридцать.
Она и стала моей матерью, господин следователь. Вы, надеюсь,
понимаете, что выражение "счастливый брак" имеет для нее иной смысл, чем
для господ судей.
В Бурнеф она приехала с отчаянным малокровием, и еще много лет свежий
деревенский воздух вызывал у нее головокружение. Рожала она трудно, и все
думали, ей не встать, тем более что, появившись на свет, я весил целых
шесть кило.
Я писал, что отец сам обрабатывал часть своей земли.
Это правда, но не совсем. В наших краях труд земледельца в
значительной мере состоит из посещения ярмарок, а они происходят во всех
деревнях округи.
К этому и сводилась работа моего отца. А еще он устраивал облавы на
кроликов и кабанов, когда те слишком уж рьяно шкодили в окрестностях.
Отец родился, можно сказать, с ружьем в руках. Отправляясь в поля, он