"Жорж Сименон. Письмо следователю" - читать интересную книгу автора Я посмотрел на свой дом и спросил себя, почему этот дом мой и какое
отношение имеют ко мне эти комнаты, сад, решетка, украшенная медной дощечкой с моей фамилией. Я посмотрел на Арманду, и мне пришлось напомнить себе, что это моя жена. Почему? А эти девочки, называющие меня папой... Повторяю, это произошло не вдруг, иначе я бы забеспокоился и обратился за советом к одному из коллег. Что я делал в этом городке, в уютном красивом доме, среди людей, улыбавшихся и по-приятельски пожимавших мне руку? И кто установил распорядок, которому я изо дня в день следовал так неукоснительно, словно от этого зависела моя жизнь? Нет, так, словно еще в начале времен Творец решил что этот распорядок будет моим. У нас часто - иногда несколько раз на неделе - бывали гости. Появились друзья со своими привычками и пристрастиями - для каждого свой день и свое кресло. И я, не без тайного ужаса поглядывая на них, думал: "Что у меня с ними общего"? Впечатление было такое, словно мое зрение стало слишком острым - например внезапно начало воспринимать ультрафиолетовые лучи. И я, единственный, кто вот так видит вещи, одиноко бреду по миру, даже не подозревающему, что со мной творится. Словом, долгие годы я жил, не замечая самого себя. Добросовестно, изо всех сил делал то, что велят, не спрашивая - зачем, У мужчины должна быть профессия - мать сделала из меня врача. У него должны быть дети - у меня они есть. Ему нужны дом и жена - я ими обзавелся. Ему нужно развлекаться - я разъезжал на машине, играл в бридж и теннис. Ему нужен отдых - я возил семью на море. Семья! Я глядел на своих домашних, когда они собирались в столовой, и у меня появлялось смутное ощущение, будто я их не знаю. Я смотрел на дочерей. Все уверяли, что они на меня похожи. В чем? Почему? И что вон та женщина делает в моем доме, в моей постели? А люди, которые терпеливо ожидают в приемной и которых я, одного за другим, впускаю в кабинет?.. Почему? Я тянул повседневную лямку. Нет-нет, я не чувствовал себя несчастным. Мне лишь казалось, что я двигаюсь в пустоте. И тогда во мне понемногу родилось неясное желание, настолько неясное, что я не знаю, как о нем заговорить. В перерыве между завтраком и обедом моя мать иногда объявляет: "Кажется, я чуток проголодалась". Она не уверена в этом. У нее просто посасывает под ложечкой, и она подавляет неприятное ощущение, наспех проглатывая тартинку с сыром. Я, без сомнения, тоже был голоден - вот только чего мне хотелось? Это пришло так незаметно, что я с точностью до года не могу определить, когда началось недомогание. Я не отдавал себе в нем отчета. Мы ведь все приучены верить, что жизнь есть жизнь, что мир прекрасно устроен, что нужно делать то-то и то-то - иначе нельзя. |
|
|