"Жорж Сименон. Письмо следователю" - читать интересную книгу автора

Она показалась мне еще более худой и маленькой.
Совершенно обнаженная, она прикрывалась полотенцем, но - должен это
признать - не из показной стыдливости, а как-то удивительно естественно.
Она повернулась, ища выключатель, и я увидел ее голую спину,
выступающий позвоночник и узкую талию; бедра, напротив, оказались шире, чем
я предполагал.
Такой она навсегда осталась у меня в памяти. Мне подумалось что-то
вроде: "Бедная девочка..."
Я услышал, как она в темноте ощупью добралась до кровати, легла и
ласково прошептала:
- Спокойной ночи.
Потом добавила:
- Правда, спать нам недолго. Который час?
- Не знаю... Погодите, сейчас зажгу свет.
Я выпростал из-под одеяла руку: мои часы лежали на ночном столике.
- Половина четвертого.
Я видел ее волосы, разметавшиеся по яркой белизне подушки. Видел
контуры ее свернувшегося калачиком тела. Заметил даже сквозь одеяло, что,
как многие девочки, она засыпала, засунув руки между ляжками, поближе к
сокровенному теплу своего лона. И повторил:
- Спокойной ночи.
- Спокойной ночи.
Я погасил свет, но мы так и не заснули. Несколько раз за четверть часа
она со вздохом переворачивалась с боку на бок.
Клянусь, господин следователь, ни о чем таком я не думал. Был даже
момент, когда я задремал и вот-вот готов был погрузиться в сон.
Вдруг меня словно подбросило, я вскочил и шагнул к соседней постели.
Зарылся лицом, губами в темную шевелюру и пробормотал:
- Мартина...
Допускаю, что первой ее мыслью было оттолкнуть меня. Мы не видели друг
друга. Мы оба ослепли.
Я отшвырнул одеяло. Как в бреду, не рассуждая, не думая, не сознавая,
что со мной, я внезапно овладел ею.
И в ту же секунду на меня как бы снизошло озарение: мне почудилось,
что я впервые в жизни обладаю женщиной.
Я уже писал, что любил ее неистово. Любил разом все ее тело,
воспринимая малейшую его дрожь. Наши губы слились в одно, и я с какой-то
яростью силился вобрать в себя эту плоть, к которой несколькими минутами
раньше был почти равнодушен.
Она опять вся трепетала, как тогда, в красном кабаре, только еще
сильней. И я разделял с нею даже ее таинственную тревогу, которую тщетно
пытался понять.
Очутись мы с вами с глазу на глаз, господин следователь, я рассказал
бы вам, только вам, все в подробностях, и не счел бы это неприличным. В
письме же такая откровенность выглядела бы смакованием эротических
моментов.
Ничего подобного у меня в мыслях нет! У вас никогда не было ощущения,
что вы вот-вот выйдете за рамки доступного человеку?
В ту ночь я это испытал. Казалось, стоит мне захотеть, и я, пробив
некие преграды, вырвусь в неведомые просторы.