"Жорж Сименон. Письмо следователю" - читать интересную книгу автора

больных, дожидавшихся своей очереди, может быть, уже несколько часов.
Я остановился перед Мартиной, но опять-таки знаю это от нее самой: я
утратил всякий контроль над собою.
Стиснув зубы, почти угрожающе бросил:
- Входи.
Неужели я действительно выглядел таким страшным?
Нет, для этого я слишком боялся. Слишком долго боялся. И еще не
отошел. Мне надо было заставить ее войти, закрыть за нею дверь.
Вот когда дверь захлопнулась, у меня наконец вырвался вздох, хриплый,
как стон, руки мои бессильно повисли, и я выдавил:
- Пришла...
Во время процесса меня больше всего упрекали в том, что я ввел в
семейный дом постороннюю женщину, свою любовницу. Думаю, что в глазах судей
это было самое тяжкое мое преступление - убийство, на худой конец, можно
извинить. Но столкнуть лицом к лицу Мартину с Армандой!.. Судьи так
возмущались, что не находили слов для оценки моего поведения.
А как поступили бы на моем месте вы, господин следователь? Разве я мог
в тот момент уйти из дому? Или вы считаете более естественным вот так,
разом, в первый же день взять и уйти? И разве я знал, куда нам идти? Нет, я
знал одно - что не могу больше без Мартины, что когда ее нет со мной, когда
я не вижу и не слышу ее, меня пронзает чисто физическая боль, не менее
мучительная, чем у самого недужного из моих пациентов.
Без Мартины вокруг была пустота.
И разве я исключение? Разве я единственный, у кого вот так закружилась
голова? Разве во мне одном вызывает ненависть каждый, кто может в мое
отсутствие приблизиться к моей женщине?
Видимо, да - если послушать господ судей, взиравших на меня то с
негодованием, то с жалостью. Чаще с негодованием.
Должен вам сказать, что, оглядев Мартину в освещенном электричеством
кабинете, я был почти разочарован. Выглядела она опять слишком вызывающе.
Вероятно, оказавшись в чужой стихии, она хотела казаться независимой,
демонстрируя самоуверенность этакой девушки из бара.
Я искал в ней приметы того, что произошло с нами, и не находил их.
Ну и пусть! Какой бы она ни была, я ее не отпущу.
Прием продлится самое малое еще час. Я мог бы попросить Мартину зайти
попозже. Но я не хотел, чтобы она уходила. Не хотел даже у себя в доме
оставлять ее одну.
- Слушай. Ты позавтракаешь у нас. Да, да, у нас...
Говорить, что мы познакомились вчера, бесполезно:
Арманда подозрительна, мать моя - подавно. Для них - ты явилась ко мне
сегодня утром с рекомендацией от доктора Артари из Парижа. Я знаком с ним
шапочно, жена совсем не знакома.
Вид у Мартины был неуверенный, но она чувствовала, что сейчас мне
лучше не перечить.
- Можешь говорить о Боке. Так даже убедительней.
Но обязательно дай понять, что работала у врача, например у того же
Артари.
Я так торопился все устроить, и выдумка моя казалась мне такой
удачной, что я уже взялся за ручку двери, ведущей из кабинета в дом.
- Моя фамилия Англебер, - сказала она. - Мартина Англебер, бельгийка