"Жорж Сименон. Письмо следователю" - читать интересную книгу автора

из Льежа.
Она улыбнулась. Я ведь даже не поинтересовался, как ее фамилия, и
наверняка попал бы впросак, представляя гостью.
- Вот увидишь... Только не мешай мне...
Я совсем обезумел. Если вы находите это смешным - ничего не поделаешь,
господин следователь. Я заманивал девушку в дом. Это была почти ловушка. Но
моментами мне казалось, что теперь Мартина - моя собственность; еще
немного, и я запер бы ее на ключ. Я слышал, как в приемной заходится кашлем
одна из больных.
- Пойдем.
Я осторожно коснулся губами ее губ. Вышел первым.
Мы очутились в моей прихожей, слева была гостиная, запах, разлитый в
воздухе, был запахом моего дома, и Мартина находилась у меня в доме.
В гостиной я увидел мать и бросился к ней:
- Послушай, ма. Эту девушку рекомендовал мне доктор Артари, мой
парижский знакомый. Она приехала в Ла-Рош работать и никого здесь не знает.
Я пригласил ее позавтракать с нами.
Мать встала, уронив моток шерсти.
- Займи ее, пока я закончу прием. Вели Бабетте приготовить завтрак
получше.
По-моему, я чуть не пел от радости. Я стараюсь теперь вспомнить, не
мурлыкал ли я себе под нос, притворяя дверь кабинета. Я чувствовал себя
триумфатором и - буду откровенен до конца - гордился своей
изобретательностью. Подумать только! Я отдал Мартину под присмотр матери.
Пока они вместе, к Мартине не подступится ни один мужчина. И хочет она или
нет, жить ей придется в атмосфере моего присутствия. Даже если появится
Арманда. Дома она или вышла - неизвестно, но все равно они вот-вот
столкнутся лицом к лицу.
Ну и пусть! Арманда тоже будет стеречь ее для меня.
Весело, с облегчением, какого, кажется, никогда еще не испытывал, я
распахнул дверь в приемную.
Следующий! Следующий! Откройте рот. Покашляйте.
Дышите. Не дышите.
Мартина рядом, меньше чем в десяти метрах от меня.
Приближаясь к маленькой двери, ведущей в дом, я различал голоса.
Правда, слишком неясно, чтобы узнать ее голос, но как бы то ни было - она
рядом.
Мне кажется, вы были в зале суда, когда товарищ прокурора, воздев руки
к небу, вопросил - не меня, конечно, а некую вышнюю силу:
- На что надеялся этот человек?
Я улыбнулся - помните: "отталкивающая улыбка"? - и тихо, но достаточно
внятно для слуха обоих конвоиров, бросил:
- На счастье.
На самом-то деле я таким вопросом не задавался.
Несмотря ни на что, голова у меня оставалась ясной, и я предвидел
ожидавшие меня трудности и ежеминутные осложнения.
Не будем говорить о "скользкой наклонной плоскости порока", как это
сделал один дурак на процессе - не помню уж, кто именно. Не было этой
наклонной плоскости, не было и порока.
Был человек, который не мог поступить по-иному, - и точка. Не мог