"Жорж Сименон. Письмо следователю" - читать интересную книгу автора

Но я тоже кое от чего отказался. Меня не влекла ее плоть, и я
отказался, смею так выразиться, от плотских радостей вообще. Иногда я по
целым неделям ждал случая отделаться от вожделения - отделаться украдкой, с
кем придется, в обстановке, о которой мне и сегодня стыдно вспоминать.
Я дошел до того, что завидовал людям, у которых есть увлечение -
например бильярд, карты, бокс, футбол.
Такие чудаки, по крайней мере, знают, что принадлежат к некоему
сообществу, и это, как ни смешно сказать, не дает им чувствовать себя
одинокими или выбитыми из колеи.
Арманда заявила:
- Когда он ввел эту особу в мой дом, мне было неизвестно, что...
Ее дом! Вы слышали, как и я: не "наш дом", а "мой дом".
Ее дом, ее прислуга, ее муж...
Вот ключ к разгадке, господин следователь, потому что загадка все-таки
была: недаром никто ничего не понял, да и не притворялся, что понимает.
Правда, Арманда не говорила "мои пациенты", но она говорила "наши
пациенты", расспрашивала меня о них, интересовалась, как я их лечу, давала
рекомендации - кстати, порой очень дельные, - к какому хирургу направить их
для операции.
Минутку! Я упомянул о принадлежности к некоему сообществу. Я в силу
обстоятельств тоже принадлежал к одному и единственному - к корпорации
врачей. Так вот, поскольку все знакомые нам медики были нашими приятелями,
то есть приятелями скорее Арманды, чем моими, я никогда не испытывал
чувства единения с ними, которое могло бы хоть отчасти поддержать меня.
Не спорю, Арманда считала, что поступает правильно. Зная ее так, как
сейчас, я думаю, что для нее была бы трагедией мысль, что она не всегда и
не во всем совершенство.
Она как и судьи, как все, кто присутствовал на процессе, была
убеждена, что я трус, что именно из трусости я устроил то Рождество, о
котором ей до сих пор больно вспомнить, и опять-таки из трусости прибег к
уловкам, - повторим это слово! - чтобы ввести Мартину к себе в дом.
Слышите - к себе! Я ухватился за эти слова, потому что могу наконец
возразить: я ведь тоже был у себя.
К уловкам я действительно прибег - и это мне очень дорого обошлось.
Мартине тоже досталось.
Ее постарались изобразить авантюристкой - это очень удобно. Правда,
вслух назвать ее так не решились, иначе я не посмотрел бы на конвоиров и
перемахнул бы через барьер; тем не менее всем казалось очевидным, что она
вкралась в наш дом из корысти.
Конечно, она девушка из хорошей семьи - эти господа никогда не
упускают случая мимоходом приподнять шляпу: принадлежность к одному и тому
же кругу обязывает к известной учтивости, - да, из хорошей семьи, но
сбилась с пути, успев за четыре года переменить множество мест и переспать
со многими мужчинами.
Я не говорю, что у нее были любовники. До меня их не было. Я сказал
"переспать со многими мужчинами", как сам спал с разными женщинами.
Но речь сейчас не об этом, да и касается это одного меня.
Мартина с ее анемичным лицом является невесть откуда, приезжает в наш
добропорядочный город в своем дурацком, не по сезону легком костюме и с
двумя чемоданами, потом без зазрения совести вторгается в хорошо