"Жорж Сименон. Письмо следователю" - читать интересную книгу автора

была поставлена моя жизнь. Я не ударяюсь в романтику, господин следователь.
Я знаю, что говорю. По неделям я проводил ночи без Мартины.
По неделям обедать и ужинать она уходила к себе. К тому же я должен
был делать визиты в городе. По неделям десятки раз в сутки я вновь
испытывал то ощущение пустоты, о котором вам писал, - ощущение настолько
душераздирающее, что я застывал на месте и как сердечник с ужасом в глазах
хватался за грудь. Уж не полагаете ли вы, что я мог постоянно, изо дня в
день, с утра до вечера и с вечера до утра выдерживать такое существование?
По какому, в конце концов, праву от меня могли этого требовать? Не
говорите мне о дочерях - это слишком расхожий довод. В подобных вещах дети
не в счет, среди пациентов я встречал более чем достаточно распавшихся или
неудачных супружеских пар, чтобы убедиться: от семейного неустройства дети
страдают только в бульварных романах.
Моя мать? Полно! Признаемся без обиняков: свекрови далеко не всегда
святые, и моя мать ликовала при мысли, что на земле нашелся хоть один
человек, который, пусть даже тайком, сумел стряхнуть с себя иго ее
невестки.
Остаются Арманда и десять лет брака? Знаю. Но поставим вопрос
по-иному. Я полюбил другую. Это факт. Тут уже ничего нельзя было поделать.
Я не мог вырвать из себя эту любовь.
Допустим даже, что я когда-то любил Арманду, хотя и не так сильно.
Теперь я ее разлюбил. Это тоже факт, господин следователь.
Я также допускаю, что Арманда любила и любит меня. Тогда - говорю это
с полной убежденностью и чистой совестью - позиция ее представляется мне
фантастически жестокой. Разумеется, с точки зрения подлинной любви. "Ты
разлюбил меня. Любишь другую. Хочешь быть всегда с ней. Но поскольку я все
еще тебя люблю, я требую, чтобы ты отказался от нее и остался со мной".
Подумайте сами: остаться с женщиной, которую разлюбил и которая
обрекает тебя на жесточайшую из пыток! Представьте себе вечера вдвоем у
лампы, не говоря уж о минуте, когда два человека ложатся в одну постель и
желают друг другу спокойной ночи.
В память о некоторых хороших днях в нашей с Армандой жизни я, пожалуй,
мог бы с этим смириться. Но - если бы действительно был уверен, что Арманда
любит меня.
А я в это не верю. Женщина, которая любит, не говорит: "В мой дом...
Под мой кров..."
Женщина, которая любит, не говорит о десяти годах, принесенных в
жертву.
Может быть, Арманда и считала, что любит меня, но я-то, господин
следователь, знаю теперь, что такое любовь.
Если бы Арманда любила, разве могла бы она сказать:
- Если бы ты ограничился встречами с нею на стороне...
Разве стала бы разглагольствовать об унижении?
Клянусь, господин следователь, я стараюсь честно, не щадя себя,
разобраться во всем и делаю это особенно беспристрастно с тех пор, как
попал сюда. Почему? Да потому, что теперь дан ответ на другие, не менее
важные вопросы, а сам я далек от всех этих маленьких, раздувающихся от
важности или жестикулирующих людишек.
Разве мы с Мартиной не прошли вдвоем долгий путь, разве бок о бок и
почти не разлучаясь, не оставили позади самую длинную из дорог, в конце