"Жорж Сименон. Я вспоминаю" - читать интересную книгу автора

Я родился в пятницу, 13 февраля 1903 года, в десять минут первого.
- Который час? - спросила мама, на мгновение вырвавшись из забытья.
Ей ответили.
- Боже, он родился в пятницу тринадцатого! Не надо никому об этом
говорить.
Она упросила акушерку молчать, и та ей пообещала.
Вот почему в понедельник, придя вместе со своим братом Артюром в
муниципалитет регистрировать мое рождение, отец с невинным видом
продиктовал:
- Родился в четверг двенадцатого февраля.
Такова, милый Ман, главная страница моей жизни: мне ее много раз
рассказывали твой дед, бабка и славная Валери.
Я говорю - Ман, потому что сейчас, в декабре 1940 года, тебя зовут
именно так. Вернее, ты сам придумал себе это имя - Ман: тебе всего
девятнадцать месяцев и ты еще не в силах выговорить "Марк".
Твоего деда, высоченного Дезире с такой красивой походкой, тебе не
придется увидеть: он давно умер, но я все-таки постараюсь, чтобы ты его
полюбил.
На собак, кошек, коров, лошадей и цирковых слонов ведется
родословная. Но что толку? Они понятия о ней не имеют, и, в сущности, их
генеалогия - просто способ набить им цену.
Некоторые люди тоже обладают родословной и кичатся ею - дескать,
их-то предков никогда не держали ни на цепи, ни в клетке; но трудно
отнестись с полным доверием к их дворянским грамотам.
А я, за неимением генеалогического древа, попытаюсь описать тебе
среду, из которой ты вышел.
Как я уже сказал, сейчас декабрь. Говорят, Сименоны родом откуда-то
из-под Нанта, но никаких доказательств у меня нет. Слышал я об этом от
моего деда - я тебе о нем еще расскажу.
- Наш предок, капитан наполеоновской армии, во время русской кампании
был ранен, при отступлении застрял на одной ферме в Лимбурге, где его
подлечили, и он женился на хозяйской дочке.
Я предпочел бы, чтобы наш предок и впрямь оказался капитаном, как
подобает персонажу семейной хроники, но не исключено, что он был простой
солдат,- и это ничего не меняет. Ничто не изменится и в том случае, если
он женился не на хозяйской дочке, а на служаночке!
И все-таки, хотим мы этого или не хотим, от Нанта нам никуда не уйти:
писать свою хронику - и то я начинаю в Вандее, в Фонтене-ле-Конт.
Сейчас война, не очень-то, впрочем, обычная. В союзе с англичанами мы
дрались против немцев. Точнее, немцы нас побили. Теперь они здесь, а
англичане продолжают воевать.
Эту историю я расскажу тебе как-нибудь в другой раз: она отчасти и
история твоего рождения, твоих первых шагов.
Так или иначе, нам пришлось бросить наш дом в Ниёльсюр-Мер,
неподалеку от Ла-Рошели: там нас слишком часто навещали английские
бомбардировщики.
Мы обосновались в Фонтене-ле-Конт, в доме, который принадлежит не
нам. Мебель, чашки, стаканы - и те не наши. Это все равно как влезть в
чужие ботинки.
А ты этого не замечаешь.